Труды и дни мистера Норриса

— Я даже и не прошу у вас прощения, — униженно сказал Артур. — Вы, конечно, никогда не сможете меня простить. Но не судите меня слишком строго. Вы молоды. У вас такие завышенные требования к людям. Может статься, когда вы доживете до моих лет, многие вещи будут видеться вам в несколько ином свете. Легко осуждать других, когда самого тебя никто и ничто не искушает. Не забывайте об этом.

— Я вас ни в чем и не виню. Что же до моих стандартов, то, если таковые у меня и были, вам удалось безнадежно их смешать. Наверное, вы правы. На вашем месте я, должно быть, сделал бы то же самое.

— Вот видите? — Артур с готовностью ухватился за соломинку. — Я знал, что в конечном счете вы примете мою точку зрения.

— Я вообще не хочу принимать чью бы то ни было точку зрения. Меня тошнит от всей этой грязной аферы… Господи боже ты мой, что бы вам куда-нибудь не сгинуть, навсегда, так, чтобы никогда в жизни я больше вас не видел!

Артур вздохнул:

— Как вы жестоки ко мне, Уильям. Я от вас такого не ожидал. Мне казалось, вы всегда способны войти в чужое положение.

— А вы, естественно, на это и рассчитывали, так ведь? Что ж, мне кажется, отныне вам придется смириться с мыслью, что люди, способные войти в чужое положение, тоже не любят, когда их обманывают — и, может быть, их это задевает даже сильнее всех прочих. А задевает их это потому, что винить им в результате некого, за исключением самих себя.

— Вы, конечно, имеете полное право так говорить. Я заслуживаю самых резких ваших упреков. Не щадите меня. Но право же, Уильям, я вам торжественнейшим образом клянусь в том, что у меня и в мыслях не было втягивать вас в какие-то противоправные деяния. Вы же сами видите: все прошло как по маслу. В конце концов, ведь никакого же риска!

— Риска было куда больше, чем вам кажется. Полиция знала о нашей маленькой экспедиции еще до того, как мы сели в поезд.

— Полиция? Уильям, что вы такое говорите, это же несерьезно!

— Надеюсь, вам не кажется, что я здесь с вами шутки шучу? Байер велел мне вас предупредить. Они приходили к нему и задавали разного рода вопросы.

— Боже мой…

Последние остатки того, что до сих пор мешало Артуру окончательно превратиться в студень, исчезли безвозвратно. Из него как будто разом выпустили воздух, и его перепуганный до полной невразумительности взгляд бестолково блуждал по комнате.

— Но как они умудрились…

Я подошел к окну:

— Идите сюда, если не верите. Идите и гляньте. Он тут как тут.

— Кто тут как тут?

— Сыщик, который следит за домом.

Не говоря ни слова, Артур подскочил к окну и уставился из-за моей спины на человека в наглухо застегнутом пальто.

Потом не торопясь пошел обратно к креслу. К нему как-то вдруг вернулась толика внутреннего спокойствия:

— Ну и что теперь прикажете делать?

Реплика, судя по всему, вовсе не предназначалась мне; скорее, он просто думал вслух.

— Смываться вам надо, и чем быстрее, тем лучше; как только получите деньги — тут же в бега.

— Они меня арестуют, Уильям.

— А вот и нет, ничего подобного. Если бы они хотели вас арестовать, давно бы так и сделали. Байер говорит, они читают все ваши письма… Впрочем, по его мнению, они еще до конца ни в чем не уверены.

На несколько минут Артур погрузился в тяжкие раздумья. А потом вдруг поднял голову и посмотрел на меня с этакой нервической мольбой в глазах.

— Так значит, вы не собираетесь… — он осекся.

— Не собираюсь — сделать что?

— Ну, рассказать им — э — все как есть?

— Господи, Артур! — я в буквальном смысле слова задохнулся. — За кого вы меня принимаете?

— Да нет конечно, милый мой мальчик… Простите меня. Мне следовало догадаться. — Артур кашлянул с покаянной миной на лице. — Я просто испугался, понимаете, на долю секунды испугался. Видите ли, вознаграждение может оказаться достаточно солидным…

Какое-то время я был не в состоянии вымолвить ни единого слова. Давненько мне не приходилось испытывать ничего подобного. Открыв рот, я смотрел на него, обуреваемый смесью самых разных чувств: негодования и насмешки, отвращения и любопытства. Он робко поднял голову, и наши взгляды встретились. Сомневаться больше было незачем и не в чем. Он и в самом деле не понял, что он такого сказал, чем он мог меня удивить или обидеть. Наконец я снова обрел голос:

— Ну, знаете ли…

Но тут мою несостоявшуюся тираду заглушил град отчаянных ударов в дверь спальни.

— Герр Брэдшоу! Герр Брэдшоу! — неистовствовала снаружи фройляйн Шрёдер. — Вода кипит, а я никак не могу повернуть вентиль! Скорее идите сюда, а не то мы все сейчас взлетим на воздух!

— Позже поговорим, — сказал я Артуру и выбежал из комнаты.

Глава пятнадцатая

Три четверти часа спустя, чистый и свежевыбритый, я вернулся в комнату к Артуру. Он осторожно, укрывшись за кружевной занавеской, следил за тем, что происходит на улице.

— Там теперь другой стоит, Уильям, — сообщил он мне. — Они сменились минут пять назад.