Царь-Ужас

Якобы Колечкин поманил пальцем Семена и осторожно шепнул:

– Царь-Ужас…

– Ну?

– В пространстве вокруг Земли плавает масса малых небесных тел, так называемых астероидов, – шепотом объяснил профессор. – Вы тоже должны это знать. Это должен знать каждый. Орбиты указанных малых небесных тел, как правило, заключены между орбитами Марса и Юпитера, здесь огромное поле деятельности, – сказал Якобы Колечкин.

Он вел наблюдения многие годы и открыл множество малых планет, имеющих орбиты, опасно пересекающиеся с орбитой Земли.

– Мы знаем, что Земля движется по своей орбите со скоростью тридцать километров в секунду, – объяснил профессор. Это очень хорошая скорость. Неменьшую, а часто большую скорость имеют малые планеты – астероиды. Достаточно астероиду диаметром в один километр врезаться в Землю, как всеобщая катастрофа обеспечена. Так вот – шепнул Якобы Колечкин, мрачно оглядываясь на невольного свидетеля их разговора ученого горца Джабраила, – я открыл ужасное небесное тело, может, то самое, о котором говорил в свое время великий пророк Нострадамус, называя его Царем-Ужасом. Этот астероид летит прямо на Землю. Мы вот куда-то плывем, а он летит прямо на Землю, – обречено прошептал профессор. – Великий Нострадамус предрекал гибель всему живому на Земле только в двадцать первом веке, но, может, все случится быстрее. Я назвал астероид в честь ацтекекого бога Тоутатеса, – не без тайной гордости, может даже не без тайного тщеславия шепнул Якобы Колечкин. – Именно астероид Тоутатес должен уничтожить на Земле все живое. Если он упадет посреди Атлантики, чудовищная волна затопит всю Европу, уйдет в глубь континента. Париж будет разрушен, не будет Испании и Португалии, Германии и Австрии, Франции не будет и Греции. Исчезнут с лица Земли Москва, Ленинград, Стамбул, Белград. В Америке глубокий Флоридский пролив сфокусирует волны прямо на Майами. Гигантская волна докатится до подножья Аппалачей. Возникнут тысячи извержений, пожаров, землетрясений. А потом с неба рухнет еще один обломок, потому что Тоутатес – двойной астероид. Дым и копоть надолго скроют Солнце, на Земле наступит вечная зима, языки ледников спустятся с гор. Зеленая прежде планета опустеет и вымерзнет, может, только несколько диких албанцев сохранятся в холодных горах.

Якобы Колечкин вздохнул.

Он не думал, что ему поверят.

Он находился в пароходном трюме, где в любой момент его могли безнаказанно унизить, а то и убить.

– Все мои вычисления спрятаны в Пулковской обсерватории, – осторожно признался он. – В специальном кабинете хранятся старые инструменты, с которыми работали еще царские астрономы Струве и Бредихин, там же сейчас хранятся мои вычисления. В письме, отправленном в ЦК ВКП(б), я ничего не сказал об этом, – он подозрительно оглянулся на ученого горца, – все равно, наверное, большевики мне не поверили.

– Ты действительно надежно спрятал свои вычисления?

– А почему спрашиваешь? – насторожился профессор.

– Да потому, что если такие контрреволюционные документы попадут в руки твоему следователю, он добавит тебе лет двадцать.

– А прокурор…

– И прокурор добавит.

Якобы Колечкин вздохнул.

Вообще-то он считал, что даже прокурор уже не имеет значения. Он считал, что вообще уже ничего не имеет значения.

– Ты не веришь в прогресс? – удивился его отчаянию Джабраил.

– Я верю в астероид Тоутатес. И в то, что он приближается к планете.

– Все равно ты напрасно написал в ЦК ВКП(б). Большевики не любят таких намеков.

– Они, наверное, сочли меня болтуном… – Якобы Колечкин трусливо опустил глаза и вдруг спросил изменившимся голосом: – А эти… (Он имел в виду урок.) Они еще принесут сало?

– Обязательно.

– Можно, я его съем?

– Нельзя, – отрезал Семен.

– Почему?

– Потому что тогда они сделают тебя Машей. Или зарежут.

– Какое это имеет значение?

Семен пожал плечами:

– Для меня имеет.

– А если я просто схвачу сало и съем?

– Говорю же, не получится. Тебя сразу зарежут.

– И что, нет никаких других способов?

– Есть.

– Какие?

– Иди и убей дядю Костю. Пойди и убей их всех. Когда ты их всех убьешь, сало станет твоим. Иди, иди, браток, – весело ухмыльнулся Семен, – пусть они поймут, что ты и есть Царь-Ужас. И пусть после этого нас высаживают где угодно. В конце концов, можно распахивать и вечную мерзлоту. А землю можно возить с материка, вы, ученые, всегда что-нибудь выдумаете.

– Ты не веришь мне? – осторожно спросил профессор.

– А когда должен упасть твой астероид?

– Думаю, лет через сто.

– Тогда верю.

6. Пароход-двойник

Черточки на переборке множились. Одна к другой составили пару столбиков. Если ученый горец не ошибался, в море пароход находился почти два месяца. К качке зэки постепенно привыкли, потом качка вообще прекратилась. Правда, однажды, как раз во время обеда, всех бросило на пол – чудовищный толчок сотряс пароход от носа до кормы, остановил его медленное движение.

Но гарью не пахло, дымом не несло.

Скорее всего, понял Семен, наткнулся пароход на плотную льдину.