Царь всех болезней. Биография рака

Мы действительно пожинаем плоды наших долгих усилий.

Майк Горман в письме к Мэри Ласкер, 6 сентября 1985

Национальному институту онкологии, с 1971 года направляющему усилия американцев в области изучения рака и борьбы с ним, следует поставить перед собой новую амбициозную цель на грядущее десятилетие – разработать лекарства, которые обеспечат пожизненное исцеление от многих, если не всех, распространенных видов рака. Победа над раком – притязание уже реалистичное, поскольку мы теперь в значительной мере знаем его истинные генетические и химические характеристики.

Джеймс Уотсон, 2009[892]

Чем совершеннее сила, тем сложнее ее усмирить.

Приписывается Фоме Аквинскому [893]

“Никто не трудился напрасно”

Вы знакомы с Джимми? <…> Джимми – это любой ребенок из тех тысяч, что больны лейкемией или каким-нибудь другим раком в нашей стране или по всему земному шару.

Из брошюры Фонда Джимми, 1963

Летом 1997 года в Онкологический институт Даны и Фарбера прислала письмо некая Филлис Клаусон из Биллерики, городка в штате Массачусетс[894]. Она писала по поводу Джимми, символа кампании Фарбера. Прошло уже лет 50 с тех пор, как Джимми со свежим диагнозом “лимфома кишечника” прибыл из штата Мэн в бостонскую клинику Фарбера. Считалось, что Джимми давно умер, как все его соседи по палате.

Но нет, писала Клаусон, он жив и здоров. Эйнар Густафсон – ее брат, водитель грузовика в Мэне и отец трех детей. Полвека семья скрывала подлинную личность Джимми и сам факт его выживания. Об этом знал лишь Сидней Фарбер: его рождественские открытки исправно приходили Джимми до самой смерти Фарбера в 1973-м [895]. Каждый год на протяжении всех этих десятилетий Клаусон и ее родственники отправляли в Фонд Джимми скромные пожертвования, ни единой душе не рассказывая, что силуэт лица на бланке для взносов принадлежит их брату. Но теперь Клаусон поняла, что не может больше хранить этот секрет. “Биография Джимми, – вспоминала она, – сделалась историей, которую я была не в состоянии держать в себе. Я знала, что должна написать письмо, пока Эйнар еще жив”[896].

Письмо Клаусон чуть не угодило в урну. “Контактеры”, якобы встречавшие Джимми, возникали почти так же часто, как вступавшие в контакт с Элвисом, и подобные сообщения обычно не принимали всерьез – все они оказывались выдумкой. Врачи сообщили пиар-отделу Фонда Джимми, что шансы мальчика выжить были нулевыми, а потому все подобные заявления следует воспринимать с огромной долей скепсиса. Однако в письме Клаусон содержались детали, от которых нельзя было отмахнуться. Она писала, как летом 1948 года в Нью-Свидене слушала ту самую радиопередачу Ральфа Эдвардса; вспоминала зимние поездки своего брата в Бостон, на которые нередко уходило по два дня, и как Джимми в своей любимой бейсбольной форме терпеливо лежал в кузове грузовике.

Рассказав брату об отправленном письме, Клаусон заметила, что тот испытал скорее облегчение, чем раздражение. “Для него это тоже стало чем-то вроде избавления от тяжкой ноши, – вспоминала она. – Эйнар был человеком скромным. Он держал все при себе, потому что не хотел хвастаться”. (“Иной раз я улыбался, читая в газете, что меня где-то нашли”, – сказал потом сам Эйнар.)

Письмо Клаусон попалось на глаза Карен Каммингс из отдела развития фонда. Мгновенно осознав потенциальную значимость этого письма, Карен связалась с Клаусон, а потом отыскала и Густафсона.

Через несколько недель, в январе 1998 года, Каммингс договорилась встретиться с Джимми на стоянке грузовиков рядом с крупным торговым центром в пригороде Бостона[897]. В шесть утра ледяной зимний воздух пробирал до костей. Густафсон с женой забились в теплый автомобиль Каммингс. Карен раздобыла и привезла с собой запись 1948 года, где Джимми пел свою любимую песню:

Отведите меня на бейсбол,
Отпустите меня поскорей раствориться в потоке людей,
Грызть попкорн и арахис – и пусть
Я уже никогда не вернусь…

Густафсон слушал свой детский голос со слезами на глазах. Его жена и Каммингс, сидевшие рядом, тоже едва не плакали.