Царь всех болезней. Биография рака

В первом его исследовании интенсивной комбинированной химиотерапии для продвинутых стадий болезни Ходжкина тестировали высокотоксичный коктейль с аббревиатурой МОМП: азотистый иприт (“Мустарген”), винкристин (“Онковин”), метотрексат и преднизон. В испытание включили всего 14 пациентов. Все они переносили лечение предсказуемо тяжело, были госпитализированы и помещены в изолированные боксы для предотвращения инфекций в период катастрофического дефицита лейкоцитов. В НИО ожидаемо раскритиковали и эту схему как очередной квантовый скачок в смертоносный мир смешанных ядов. Как водится, вмешался Фрай, усмирил критиков, и программа продолжилась[366].

В том же 1964-м де Вита усовершенствовал протокол, заменив метотрексат на более сильное средство, прокарбазин, и продлив терапию с двух с половиной месяцев до шести. С помощью единомышленников из числа молодых сотрудников института он начал набирать пациентов с продвинутыми стадиями болезни Ходжкина для испытания этого нового коктейля, МОПП. Как и лимфобластный лейкоз, болезнь Ходжкина встречается достаточно редко, однако долго искать пациентов не пришлось. Ее поздние стадии, чаще всего сопровождаемые “В-симптомами” (лихорадкой, потерей веса, потливостью), считались неизлечимыми. Молодых мужчин и женщин (этот недуг предпочитает 20-30-летних) направляли в НИО как безнадежных, а потому они были идеальными подопытными. За три года де Вита и Канеллос сформировали выборку из 43 пациентов. Девятерых уже подвергали массированному облучению с постепенным расширением поля, но болезнь развивалась и распространялась, давая множественные метастазы. Другим неоднократно проводили химиотерапию по разным однокомпонентным протоколам, но длительного ответа так и не добились.

И вот, точно так же, как это было с детьми, больными лейкозом, в институте каждые две недели появлялась новая группа участников испытаний[367]. Они занимали пластиковые стулья клинического центра, выстраивались в очереди за бесплатным печеньем, нервно дожидались сокрушительной атаки экспериментальных лекарств. Самой младшей из больных исполнилось 12, клетки лимфомы оккупировали ее печень и легкие. У 13-летнего мальчика болезнь Ходжкина затронула плевральную полость, скопление патологической жидкости вокруг легких мешало ему дышать. Самой старшей пациентке было 69, лимфома пережимала у нее вход в кишечник.

Если кошмаром ВАМП была смерть от инфекций – дети чахли на аппаратах искусственной вентиляции легких, почти без лейкоцитов, зато с массой бактерий в крови, – то кошмар МОПП был еще мучительнее: смерть от тошноты. Лечение сопровождалось просто убийственной тошнотой. Она накатывала внезапно, резкая и сильная почти до умопомрачения, а потом так же неожиданно проходила. Многие пациенты вынуждены были каждые две недели прилетать в клинику из других городов. Обратный перелет, когда в крови болтались лекарства, а самолет болтался в воздухе, для многих становился пыткой похуже самой болезни.

Но тошнота была лишь началом. По мере продолжения химиотерапии у пациентов проявлялись новые, более серьезные побочные эффекты. Она вызывала пожизненное бесплодие у мужчин и некоторых женщин; уничтожая иммунную систему, провоцировала развитие необычных инфекций: первый во взрослой популяции случай редкой пневмонии, вызываемой Pneumocystis carimi, был описан как раз у пациента, получавшего МОПП. (Спонтанная вспышка той же самой, пневмоцистной, пневмонии в среде иммунодефицитных гомосексуальных мужчин в 1981 году стала индикатором распространения ВИЧ в США.) Но, пожалуй, самый пугающий побочный эффект МОПП проявился лишь десятилетие спустя. Несколько молодых мужчин и женщин, излеченных от болезни Ходжкина, стали жертвами другого рака: у большинства это была лейкемия, агрессивная и устойчивая к лекарствам. Как и облучение, цитотоксическая химиотерапия оказалась обоюдоострым мечом: с одной стороны – лекарством от рака, а с другой – его причиной.

Но даже несмотря на зловещий перечень побочных эффектов, уже на ранних этапах лечения становилось ясно, что игра стоит свеч. У многих молодых пациентов за считаные недели перестали прощупываться прежде увеличенные лимфоузлы. Одного 12-летнего мальчика из Иллинойса болезнь истощила настолько, что он весил не больше 23 килограммов – а через три месяца лечения набрал почти половину этого веса и подрос на 60 сантиметров. У других болезнь ослабила свою мертвую хватку, которой сдавливала органы: плевральный выпот постепенно исчез, словно бы растворились и узлы в кишечнике. По прошествии нескольких месяцев никто уже не сомневался: комбинированная терапия снова попала в точку. Через полгода 35 из 43 пациентов достигли полной ремиссии. В испытаниях МОПП не было контрольной группы, но эффективность терапии просто бросалась в глаза. Для продвинутых стадий болезни Ходжкина такая частота ответов на лечение и ремиссий была беспрецедентной. Успех сохранялся и в долгосрочной перспективе: больше половины начавших испытание выздоровели окончательно.