Царь Живых

Здесь не сходились больше под пьяноватые вопли болельщиков в жарких поединках футбольные команды цехов. Не пыхтели значкисты ГТО, готовясь к труду и обороне. Не совершал утренние пробежки вице-чемпион области по боксу Вася Дроздов, слесарь пятого цеха (родной цех, понятное дело, лицезрел чемпиона лишь в дни зарплаты). Теперь здесь было другое.

Серьёзные люди расслаблялись после серьёзных дел. Говоря по науке — релаксировались. Гольф, теннис, верховая езда, бассейн с сауной… А ещё здесь был — вдалеке, неприметно, с краю — «Хантер-хауз». Охотничий домик.

Изнутри — стены из неошкуренных брёвен. Декорация — под ними кирпич. Здесь много декораций. Трофеи на стенах, например. Чучела зверей и птиц. Как-то сибиряк Максим вытащил в лес, на охоту — не понравилось: комары, под ногами хлюпает, дичь прячется… А главное — нет азарта настоящей охоты. Трофеи — декорация, настоящие укрыты надёжно…

Вокруг огромного стола восемь стульев — по высоким резным спинкам невинно скачут деревянные косули-зайчики. У каждого здесь своё место, всё по табели о рангах… Два стула пусты — Вани и Полухина.

Сигаретный дым уже не клубится — ровное синее марево. Лица в нём странного цвета.

Плохо об отсутствующих говорить не принято. Но в уставе «Хантера» такого пункта нет. О них говорят.

И говорят плохо.

Вечер.

Двое на пустынной улице.

Женщина и ребёнок.

Тяжёлая сумка тянет руку, у мальчика — крохотный рюкзачок за плечами, тоже набит. Из-под клапана рюкзачка высовывается игрушка — радиоуправляемый джип американской полиции.

Это бегство.

Она ушла, нет — она сбежала, собрав за десять минут что можно, потому что ушедший мог в любой момент вернуться, потому что все клятвы нарушены и все печати сняты, она бежала и не знала — куда; были бы деньги, она бы пошла в первое турагентство, лето, полно горящих путёвок, и — не важно куда, далеко, очень далеко — Канары, Тунис, Египет, не важно, как можно дальше, но денег нет, и она не знает, куда бежать, и она уходит — не куда, а откуда, и дорога её страшна, и впереди…

Глава 11

Это бегство. Женщину зовут Марья.

Пришла ночь.

За окном серый свет.

Или серая тьма.

Серая ночь, которую поэты зовут белой…

Свет на кухне погашен. За столом двое. Родители поудивлялись странному гостю дочери и легли спать — взрослый человек, двадцать третий год идёт, своя личная жизнь, да и пора бы, всё ждала принца на белом коне, школьные подруги — вон уже разводятся…

Слава говорит.

О подвале. О девушке с чёрными волосами. Свет погашен, лиц не видно — и он этому рад. Наташе хочется спросить о многом. Но она молчит — сейчас не время вопросов.

Слава говорит, он уже не может остановиться — как не мог остановить свой утренний бег. Не только про подвал — он говорит всё. Скреплённая его кровью бумага превращается в труху и разносится ветром. Слава Полухин исповедуется — первый раз в жизни. Его рассказ странен и страшен.

Но Наташа верит всему.

Сойдя с ума, легко верить всему.

За окном серая тьма.

Или серый свет.

Ночь — лучшее время для мыслей.

Ваня Сорин давно прочитал в каком-то околонаучном журнальчике, что пределы здорового сна лежат между четырьмя и восемью часами — больше вредно, меньше тоже. И с тех пор он не спал больше четырёх часов в сутки. Перспектива продрыхнуть ровно третью часть жизни не вдохновляла. Одна шестая — ещё туда-сюда… Даже сны ему никогда не снились — абсолютно потерянное время…

У него было о чём подумать.

С нежданным своим даром Ваня разобрался быстро.

Рассудил так: если у тебя есть дар, или талант, или хотя бы валютный счёт в коммерческом банке, надо учиться им управлять. Иначе дар или талант либо захиреет и исчезнет, либо превратится в нечто страшненькое… А счёт канет вместе с разорившимися банкирами…

Правда, как управлять, та ещё проблема. Ясно одно — рассказать об этом нельзя. Никому. Может, конечно, и не налетят вороньём доценты-кандидаты в целях изучения и препарирования, но… Из окружающих слова придётся вытягивать клещами, это точно… Сдержанны и молчаливы они станут, окружающие… Ну а семейная жизнь… Да-а… С Тамарой хватило получаса… Разве что поискать глухонемую посимпатичнее… Живут и с такими, записками общаются… Кстати…

Он встал.

Немного поразмыслил у книжной полки.

Вытащил статистический справочник и книжицу в мягкой обложке. Открыл, вчитался. На печатное слово дар не реагировал. Только на изречённое…

Хватит экспериментов.

А управлять надо просто: научиться отключать.

Вот и всё.

Чётко и ясно.

Со второй проблемой, с «Хантером», решить сразу чётко и ясно не получилось. Проспал в эту ночь Ваня гораздо меньше четырёх часов. Зато уснул сразу, бессонница не мучила.

Кошмары тоже.

— Мы в чём-то ошиблись, сестра. Проснувшийся гораздо сильнее, чем мы думали. Как смог он сберечь силы? Такого не было никогда…

— Вокруг много его подданных, брат. Гораздо больше, чем раньше. Они питают его… Ты знаешь, где он?

— Нет. Его разум закрыт. Я только чувствую, как он убивает…

— Пусть. Страж повергнет его, когда придёт время…

— На смену придёт другой Царь Мёртвых…

— Пусть. Кто-то повергнет и его. Но это будет не наша Битва. Где?

— Она сбежала и забрала его с собой.