Царевич Дмитрий. Тайна жизни и смерти последнего Рюриковича. Марина Мнишек: исторический очерк

– Неприлично монархам, сидя на троне, вступать в разговоры с послами, – говорил Дмитрий, – но нас приводит к тому уменьшение титулов со стороны польского короля. Недавно был у нас посланник (Александр Гонсевский): он и теперь в новом посольстве к нам; мы уже толковали с ним об уменьшении титула. Повторяю прежнее: мы не князь, не господарь, не царь. Мы император на своих пространных государствах, мы приняли этот титул от самого Бога и пользуемся им не на словах, как некоторые делают, а на самом деле, ибо ни ассирийские, ни мидийские монархи, ни римские цесари не имели более справедливого права на свой титул, нежели мы. Не только не были мы князем или господарем, но, по милости Божией, имеем под собой служащих нам князей, господарей и даже царей. Нет нам равного в краях полуночных, здесь нами повелевает один Бог, и мы сами так себя именуем, и все монархи и императоры писали к нам с таким титулом. Только его величество король уменьшает нашу честь, и мы свидетельствуем Богом, что не от нас, а от вины польского короля может возникнуть вражда и кровопролитие между нами!

– Я хотя на красноречие не так способен, как ваше величество, – отвечал Олесницкий, – но если это требуется, я буду защищать достоинство короля и Речи Посполитой, как прилично поляку, человеку из свободного народа. Если король не дает вашему господарскому величеству императорского титула, то потому, что никто из предков его величества не давал его предкам вашего величества – это доказывается коронными и литовскими метриками. Да и сами бояре ваши – люди старые, знают, что другого титула не давалось, кроме того, каким мы вас называем от имени короля. Ваше величество не посылали для того нарочных послов, а между тем ведется обычай, что если монарх пожелает чего-нибудь нового от другого монарха, то посылает нарочных послов, и тогда получает требуемое, если справедливого требует. Ваше величество должны бы знать это. Сверх того, такой предмет – дело сейма; без дозволения коронных чинов его королевское величество не может ничего своевольно уничтожить или постановить что-нибудь новое. Напрасно ваше господарское величество так горячитесь за этот титул и вступаете в несогласие с его величеством королем.

Но Дмитрий не унимался:

– Я знаю, как назывались наши предки, и мог бы доказать свою правоту письменно, но теперь не место. Наши думные бояре после покажут вам, каким титулом писались наши предки. Но король уменьшением нашего титула оскорбляет не только нас, но и самого Бога и все христианство. Ну как, если бы кто-нибудь не назвал вас паном Олесницким? Не подняли бы вы голоса? Вот так и я: нет моего полного титула на письме – не возьму его. Мы уже объявляли польскому королю, что он имеет в нас брата и такого друга, какого у Польши до сих пор не было. Но теперь нам приходится польского короля опасаться, как какого-нибудь другого неверного монарха. Впрочем, мы не находим удобным состязаться с вами об этом.

– И мы не хотим вдаваться в дальнейшие разговоры, хотя есть у нас еще другие поручения от его величества короля, – сказал Олесницкий и направился к дверям.

– Пан староста Малогосский! – уже дружелюбнее окликнул его царь. – Я помню доброжелательство ваше ко мне в землях его королевского величества вашего государя. Поэтому не как послу, а как приятелю нашему, я желаю оказать честь в моем государстве: подойдите к руке моей не как посол.

С этими словами он протянул руку, но она повисла в воздухе, потому что Олесницкий с поклоном отвечал:

– Я очень благодарен за милость вашего господарского величества, но вы допускаете меня к руке не как посла; я этого не могу сделать и прошу ваше господарское величество не гневаться. Ваше господарское величество знали меня в Польше как друга, а его королевское величество пусть знает меня как верного подданного и слугу.

– Подойдите, пане Малогосский! – почти угрожающе воскликнул Дмитрий.

– Я не могу этого сделать! – в тон ему ответил Олесницкий и повернулся.

Дмитрий в сердцах вскричал:

– Подойдите, как посол!

– Подойду, если ваше господарское величество возьмете грамоту его величества короля, – твердо вел свою игру Олесницкий.

– Возьму… – выдохнул царь.

Оба посла, внутренне торжествуя, приблизились к трону и поцеловали Дмитрию руку. Власьев зачитал королевскую грамоту, после чего, поговорив вполголоса с царем, дал от его имени следующий ответ:

– Хотя подобные грамоты без полного титула и не следовало бы принимать, но теперь наступает время радости для его цесарского величества. По этой причине его цесарское величество устраняет неприятное дело и принимает королевскую грамоту, равно как и вас, послов. Но возвратившись к королю, вашему государю, извольте сообщить, чтоб он впредь не писал таких грамот без цесарского титула. Его цесарское величество именно приказывает отвечать вам, что впредь ни от короля, государя вашего, ни от кого другого он не примет грамоты без цесарского титула. Теперь же извольте сообщить поручения, которые дал вам король Сигизмунд.