Царская дочь

Они ехали по улице шагом. Знатный юноша и его солдаты спешились и вели лошадей в поводу. Тяжелая поступь скакунов эхом отражалась от стен зданий и привлекала внимание. Люди бросали свои занятия и таращились на них. Некоторые что-то кричали. Кто-то приветствовал их. Другие кланялись, опускали глаза или поскорее убирались с дороги. Слепой попрошайка с наполовину изъеденным проказой лицом протянул к ним руку с полуотмершими пальцами. Зиссель ужаснулась. Она впервые видела прокаженного и не знала, что болезнь может так изуродовать человека. Она почувствовала, как Иавин позади тоже похолодел от страха и еще крепче ухватился за нее. Невольно прижав к себе Менахема, Зиссель отпрянула от нищего. Но, не успели они приблизиться к нему, как один из солдат гаркнул, чтобы тот убирался. Прокаженный испуганно съежился и на ощупь отполз назад, едва уклонившись от солдатского пинка.

В переулках по обе стороны велась оживленная торговля. Лавки, лотки, товары, выставленные на циновках прямо вдоль дороги, красиво одетые женщины в сопровождении прислужниц и рабынь с корзинами фруктов и овощей на головах. В просвете между домами, в низине, виднелась узкая лента тропы, по которой тяжело ступали мужчины и вьючные животные, нагруженные камнями.

За просветом последовали переулки, где копались в грязи свиньи, а куры и вороны клевали отбросы. Над домами, хлопая крыльями, кружила стая голубей. В воздухе висела вонь. Небо сияло лазурью. Солнце пылало жаром.

Откуда-то выскочила паршивая собака и попыталась вцепиться Дине в ногу. Мул взревел и отпрыгнул в сторону. Дина, разражаясь проклятиями, пнула псину, и та, поскуливая, пустилась в бегство. Солдаты лишь ухмыльнулись: им в их высоких кожаных сандалиях бояться было нечего.

Встречались тут и приезжие из дальних стран. С розовой кожей и соломенными волосами, с коричневой кожей и кудрями, чернокожие на длинных тонких ногах. Солдаты. Бородатые мужчины в тюрбанах. Женщины в крашеной и расшитой одежде. Некоторые с непокрытой головой и с косами, мудрено, подобно гнездам, уложенными на голове.

– Те мужи, вон там, они из моих краев, – прошептал Иавин.

Зиссель обернулась, но, заметив, что те тоже глазеют на них с Иавином, тут же потупилась и надвинула платок пониже, на глаза.

Они проехали мимо ослепительного дворца царя Соломона и вспомнили, что Каменотес бывал в царских садах и изучал там редких животных.

Ехали они молча. Слишком много всего было вокруг. Слишком много нового, пугающего и ошеломительного.

Когда дорога пошла в гору, толпа поредела. Здесь росли пальмы, оливковые деревья, дикие яблони, бурно цвели розовые и белые олеандры. Легкий ветерок освежал их лица.

Они переглянулись. Долго ли еще?

Вскоре караван остановился у дома с колоннами. Брат Дины любезно помог Дине спешиться. Затем подал руку Брахе и заботливо повел ее в дом.

Дина подозвала нескольких слуг в таких же туниках, как и у прислужниц, что сопровождали ее в пути. Слуги склонились в ожидании. Дина кивнула в сторону Лидии и Зиссель.

– Отведите этим двоим скромную комнату с ложем и ванной и приготовьте все, что может понадобиться моему племяннику. Эта женщина – кормилица хозяйского сына. Девчонка – целительница, будет заботиться о здоровье ребенка. Мальчишка – ее слуга. Он может спать с прислугой. Кормите их вдоволь!

Слуги бросились к Лидии и Зиссель, помогли им спешиться и повели внутрь.

Иавин остался один.

Зиссель обернулась. Поймала его взгляд и прочитала его жесты.

Обо мне не беспокойся, – показал он.

Она кивнула, но, едва не споткнувшись, тут же устремила взгляд вперед. Нельзя упасть с Менахемом на руках. Нужно хорошенько смотреть под ноги. Все замечать. Держаться настороже.

Им с Лидией отвели комнату с большой кроватью, масляными лампами на стенах и столиком, на котором стояли кувшин с водой, две плошки и блюдо с гранатами. Им принесли по табуретке и дали тарелку с большой пшеничной лепешкой и овечьим сыром. Потом в комнату внесли деревянную колыбель для Менахема с изображениями птиц и пальм, мягкий пуховый матрас и одеяльце.

Был тут и деревянный чан, достаточно большой, чтобы сидеть в нем, поджав ноги. Трое прислужниц наполнили его водой, нагретой до нужной температуры на крыше под солнцем. В воду они добавили благовонных масел и цветочных лепестков. Приготовили полотенца, простые чистые туники и платки.

Лидия с Зиссель ждали, опустив головы. Сквозь ресницы они поглядывали на хлопочущих прислужниц и не знали, как себя вести. Полагается ли им сесть или поблагодарить девушек? Или здесь так не принято? Растерявшись, они не сделали ни того ни другого, и вскоре их оставили одних.