Царский изгнанник

Чем больше продолжались уроки танцев и фехтования, тем меньше нравились они Мише, но зато тем больше втягивалась в них Серафима Ивановна. Чтобы наконец избавиться от них, Миша прибегнул к хитрости, которая и удалась ему как нельзя лучше: на одном приёме он так ловко споткнулся, что вскрикнул от боли, тут же захромал и попросил у тётки позволения отложить урок до другого дня. На другой день Миша объявил, что опухоль в щиколотке прибавилась, и лечившая его Анисья подтвердила это. Серафима Ивановна осмотрела вывихнутую щиколотку и нашла, что действительно опухоль прибавилась. Миша прохромал две недели с лишком, но тем не менее уроки продолжались всякий день; оба учителя решили, что наглядное учение тоже может принести пользу.

Мастерские и спорные удары фехтовальщиков подвергались суду Серафимы Ивановны, которая, любуясь обоими, долго не могла решить, который из них фехтовал лучше. Гаспар был физически сильнее Даниеля и имел большую, чем он, привычку к рапире; зато Даниель был ловчее, проворнее, увёртливее Гаспара; был, имел, как говорят французы, ноги неутомимые, иногда в то самое мгновение, как, казалось бы, рапира Гаспара должна неминуемо ударить в середину груди его противника, танцмейстер сделает прыжок в сторону, и рапира во всю свою длину вытянется в пустое пространство.

Серафима Ивановна всегда с удовольствием присутствовала при этих упражнениях и при всяком удачном ударе рапиры поощряла победителя громкими рукоплесканиями.

Но скоро поощрения эти показались недостаточными фехтующим.

   — Мы почти одинаковой силы, — сказал Гаспар Дэниелю, — и не разорим друг друга, если заинтересуем нашу игру. Положим по луидору на удар.

   — Извольте.

В продолжение получасового фехтования Даниель тронул Гаспара пять раз, а сам был тронут только два.

   — Видно, на доку наткнулся я, — сказал Гаспар недовольным тоном, отдавая победителю три луидора, — вы скрываете ваше искусство, да вы и не по правилам фехтуете, если правду сказать: в фехтовальной зале вам бы не позволили делать такие антраша, ведь это не балет какой-нибудь...

В следующий раз посчастливилось Гаспару: он выиграл с танцмейстера пять луидоров один за другим. Даниель отдал их без малейшего ропота, как следует такому благородному игроку, как он. Серафима Ивановна открыто симпатизировала ему и была очень недовольна превосходством Гаспара.

   — Я нынче не в ударе, — сказал ей Даниель, томно на неё глядя, — я очень устал; всю ночь грезил о недосягаемом блаженстве. Но, впрочем, мы попробуем ещё один выпад. А вы, дамы, подержите за меня что-нибудь на счастие.

   — Угодно тоже по луидору на удар? — спросил Гаспар.

   — Хорошо, только фехтуйте осторожнее, Даниель. Вы слишком горячо атакуете и пренебрегаете часто защитой.

Счастие опять переменилось, Даниель меньше чем в четверть часа отыграл свои пять луидоров и выиграл, кроме того, ещё три. Серафима Ивановна выиграла, следовательно, восемь и, получая их, хотела дать половину выигрыша Даниелю.

   — За кого вы меня принимаете, сударыня? — гордо сказал Даниель. — Я ваш рыцарь. Сражаясь за вас, я непобедим. За что ж вы меня оскорбляете?! Нет! Не такой монетой желал бы я, чтобы вы расплатились со мной.