Царство. 1951 – 1954

Вслед за Молотовым заторопились Каганович и Ворошилов.

— Товарищи! — извиняющимся голосом проговорил директор ресторана, который неумолимо находился за дверями. — Как же быть с банкетом товарища Берии, что делать?

— Да иди ты на х… со своим Берией! — ругнулся Булганин. — Заладил, как попугай, Берия, Берия! Нет больше Берии! Заруби себе на носу! Пошли, Анастас Иванович!

— Машину товарища Булганина к подъезду! Машину товарища Микояна к подъезду! Машину товарища Первухина к подъезду! Машину товарища Суслова к подъезду!

Зал опустел. Хрущев посмотрел на Жукова. Они остались вдвоем.

— Вовремя гада сцапали, — проговорил маршал. — Еще бы немного — и хана.

— Свезло!

Хрущев оглядел опустевший зеркальный зал с чудесным фонтаном по центру, в котором безмятежно плавали китайские золотые рыбки.

— Хорошо, что все счастливо закончилось.

— Для Берии плохо. И подарки не пригодились! — указывая на гору свертков, перевязанных лентами, тесемками и бантами, манеж с плюшевой обезьяной, эскадрон лошадок-качалок и массу всевозможных вещей, усмехнулся Жуков.

— В детский дом отдадим. Пошли, Георгий Константинович?

— Ваша шляпа, Никита Сергеевич! — догнав гостей у лифта, поклонился услужливый метрдотель.

Хрущев водрузил шляпу на голову, без нее он чувствовал себя неуютно, вроде, как раздетым.

На улице Никита Сергеевич развернулся к Жукову и обнял за плечи.

— Спасибо, брат!

— У меня, скажу честно, руки чесались. Так и хотел козла на тот свет отправить! — похлопывая по кобуре, признался маршал.

У машин ожидал генерал Серов, он с неистовством козырнул начальству.

— Поехал! — садясь в автомобиль, попрощался Жуков. — Пока, Иван!

Генерал Серов снова козырнул.

— Еле протянул тебя, Ваня, в министры! — устало выговорил Хрущев. — Смотри, не подкачай, а то мне краснеть.

— Не сомневайтесь, не подведу!

— Помни, кроме меня, у тебя начальников нет.

— Нет и никогда не будет! — заявил генерал-полковник. — Ваш я, Никита Сергеевич! А эти, — он кивнул на дорогу, по которой уехали правительственные машины, — мне до сраки!

— Так про правительство не выражаются! — миролюбиво заулыбался Хрущев. — Иди, Ваня, завтра потолкуем.

Никита Сергеевич был на седьмом небе — Лаврентия арестовали! Хрущев вспомнил тот день, когда на сталинской даче Берия прикрепил к его спине листок с надписью «мудак». Как тогда смеялись, показывая пальцами на мудака-Хрущева!

— Ну, кто из нас мудак? — прошептал Никита Сергеевич. Его бронированный автомобиль плавно выезжал на Арбат.

26 июня, пятница

— Арестовали, — прошептала подавальщица Лида, прикрывая за собой дверь буфета.

— Кого? — жуя, наморщила нос Нюра, она только-только устроилась испить чайку.

— Берию арестовали!

— Не может быть! — Нюра уставилась на Лиду. — Врешь!

— Может! Я сама слышала, как Андрей Иванович говорил.

— За что?

— Враг народа!

Приемная первого секретаря городского комитета партии была пуста, никто не заходил, телефоны молчали. Букин сидел за столом бледный. Приемная и сам хрущевский кабинет остался на нем. Полчаса назад пришли сотрудники МГБ и забрали помощника Никиты Сергеевича по особым поручениям, лысоватого Ивана Ивановича, прямо из-за стола подняли, скомандовали — руки за спину, а уже во дворе надели наручники. Помощниками членов Президиума Центрального Комитета по особым поручениям были прикомандированные офицеры госбезопасности. Чем они занимались? Ясно чем: наблюдали, фиксировали всех, кто заходит, помечая — кто бывает чаще, кто реже, все подмечая. Вместе с Иваном Ивановичем увели и хрущевского секретаря-референта. Букин ждал, когда придут за ним, ведь он, как работник Главного управления охраны, получал зарплату на Лубянке. Только закрылись двери за несчастными, из канцелярии прибежал сотрудник с трясущимися руками:

— Андрей Иванович! Андрей Иванович! — дребезжащим голосом запричитал он. — Нашего заведующего взяли!

— Когда? — еще больше побледнел Букин.

— Прямо сейчас. Зашли четверо с оружием, приказали — руки назад! — Что с нами будет, Андрей Иванович?!

— Ничего не будет, — превозмогая страх, ответил Букин. — Кого надо, того и берут. Не паникуйте!

Сотрудник, пятясь, выскочил в коридор. На столе глухо загудел правительственный телефон.

— Аппарат товарища Хрущева! — отчеканил в трубку Букин.

— Нет Никиты Сергеевича? Это Булганин.

— На выезде, Николай Александрович! — отрапортовал офицер.

— Где его черти носят! — миролюбиво воскликнул министр Вооруженных Сил. — Не сказал, когда будет?

— Не говорил, товарищ Маршал Советского Союза!

— Как появится, пусть перезвонит.

Голос у Булганина звучал спокойно, без тени тревоги, да и то, что он звонил Хрущеву в такое непростое время, можно было расценивать как хороший знак.