Царство и Слава. К теологической генеалогии экономики и управления

Бог любит людей и желает, чтобы все они были спасены, он хочет освятить их всех, хочет, чтобы его творение было прекрасно, чтобы его Церковь была самой обширной и самой совершенной. Но бесконечно больше Бог любит свою мудрость, ибо ее он любит непреодолимо, любовью естественной и необходимой. Таким образом, он не может освободиться от самого мудрого и самого достойного для себя способа действия, не может не следовать поведению, которое наилучшим образом соответствует его атрибутам. Но поскольку он действует самыми простыми и самыми достойными его мудрости путями, его творение не может быть более прекрасно и более величественно, чем оно есть. Ибо если Бог столь же простыми путями мог бы сделать свою Церковь более обширной и совершенной, чем она есть, это означало бы, что он, действуя так, как действовал, не намеревался создать творение, наиболее себя достойное […]. Мудрость Господа, не позволяя ему усложнять свои пути и совершать чудеса каждый миг, обязывает его действовать универсальным, постоянным и единообразным способом: поэтому он не спасает всех людей, хотя воистину желает, чтобы они спаслись. Даже любя свои создания, он делает для них только то, что позволяет ему его мудрость; и, хотя он желает, чтобы его Церковь стала более обширной и совершенной, он не делает ее самой обширной и самой совершенной вообще, но самой обширной и совершенной в соотношении с путями, которые наиболее его достойны. Ибо, повторю еще раз, Бог строит свои планы, только сопоставляя средства с тем делом, исполнению которого они служат. И когда он признает, что достигнуто наилучшее соотношение мудрости и плодотворности между определенными средствами и целями, тогда он, говоря человеческим языком, принимает окончательное решение, выбирает свои пути, устанавливает свои законы. [Р. 171.]

Уже Бейль задавался вопросом, каким образом подобные утверждения могут сочетаться с общепринятым мнением о природе и всемогуществе высшего существа. В своем труде «Ответ на вопросы провинциала», который Лейбниц упоминает в «Теодицее», он пишет:

Эти понятия показывают, что все вещи, не содержащие в себе противоречия, возможны для Бога и, следовательно, он может спасти тех людей, которых он не спасает: ибо какое противоречие содержалось бы в том, что число избранных будет больше, чем оно есть? Понятия эти показывают нам […], что нет такой воли, которую он не мог бы исполнить. Как тогда объяснить, что он хочет спасти всех людей и не может этого сделать? [Leibniz 2, 223. P. 63.]