Царство

Не хуже меня это осознает и насмерть разочарованный Дитрих. Впрочем, молодой и деятельный ландмейстер все же приступил к правильной осаде и подготовке полноценного штурма: так, напротив южной стены детинца вырос земляной вал, покрытый сверху надолбами, а в лагере крестоносцев начали строить во множестве лестницы, таран, осадную башню и несколько камнеметов. Вот только детинец, возведенный из валунов, это вам не деревянная русская крепость и не азиатский город со стенами из саманного кирпича и глины. И чтобы проломить достаточную для полноценного штурма брешь, придется повозиться с ней довольно долго…

Вот Дитрих фон Грюнинген и вызвал нас с Микулой на допрос – мол, если в Новгороде нет посадника, то примет ли город крестоносцев, или нет? На что я, делая честные глаза и приняв вид лихой и придурковатый, признался как на духу: не могу знать! Ибо именно Степан Твердиславич вкупе со своими приближенными должны были собрать вече да раззадорить людей горячительными напитками и дерзкими речами, направленными против князей, перечислив все нанесенные ими обиды. Начиная, наверное, с крещения Новгорода Добрыней и Путятой, взявших с собой помимо священников и большую дружину, – вернуть восставший против Владимира мятежный град.

«Крещение» вылилось в открытое противостояние, вот только кровь лилась не за веру предков, а за независимость от Киева – уже тогда вольный Новгород грезил независимостью. Что же касается именно язычников, то спустя практически сто лет в Ростове на одном конце города стояло языческое капище, а на другом – христианский храм. И ведь не побоялись язычники тогда убить святителя Леонтия Ростовского за его сверхэффективные проповеди! Нехило так для тех, кого в 988 году крестили, загнав копьями в воду. В соседней Польше, кстати, так как раз и делали. Но после ее всю трясли жуткие языческие восстания, всю страну. А у нас разве нечто подобное было, хоть где-то что-то отразилось?! В том-то и дело, что нет. И это все, что нужно знать о реальном крещении Руси, свободно выдохнувшей после человеческих жертв окровавленным идолам. А также о попытках переврать историю в моем настоящем.

Но, возвращаясь к вече, именно перечислив обиды и хорошенько подогрев собравшихся, посадник должен был толкнуть в умы захмелевших народных масс идею о независимости. И лишь после того как ее горячо поддержат, указать на орден как естественного союзника и против князей, и против язычников-агарян.

Да, вот именно так я это все и подал, закончив мысль тем, что ныне подобную речь на вече толкнуть некому, а значит, продвижение орденской рати будет расценено как прямая военная угроза. И это не оттолкнет новгородцев от князей, а наоборот, кинет в их распростертые объятия. Ландмейстер вынужденно согласился с моей оценкой происходящего и ожидаемо спросил: «Что делать?» На что я озвучил заранее подготовленную уловку:

– Необходимо отправить орденское посольство в Новгород и заявить, что пришли вы не по собственной воле, а по приглашению посадника Степана Твердиславича помочь городу обрести независимость. Что он и его захваченные княжичем Александром ближники желали союза с орденом, и что вы будете дружны с Новгордом так же, как и со Псковом. А во Псков возвращаете законного князя Ярослава Владимировича. Пусть сообщат также, что заключены договоренности и со свеями, и что рать их, высадившись на севере и заняв Ладогу, окажет любую помощь новгородцам и против Всеволодовичей, и против поганых, и что при этом никто не станет чинить препятствий торговле наших купцов. Да, лучше все рассказать без утайки, иначе одни лишь вести о прибытии свеев могут отвернуть город от вас.

Дитрих фон Грюнинген тогда согласился с моим предложением, как и с логичным доводом о том, что штурмовать Псков не стоит хотя бы до возвращения посольства. Иначе предложение союза в Новгороде могут понять превратно. Да и коли все разрешится благополучно, и «старший брат» протянет ордену руку, то Псков и не придется атаковать – его жители примут союзника вслед за новгородцами. И даже гибель Изборска можно, в конце концов, подать как дикую и жуткую ошибку, несчастное стечение обстоятельств. Например, выдумать, что гарнизон первым напал на спящий лагерь крестоносцев, даже и не собиравшихся штурмовать город. Наоборот, рассчитывающих следующим же утром отправить в него своих послов. И что жители Изборска погибли вовсе не от мечей чуди, а от случайного пожара, вспыхнувшего, как видно, во время паники при входе немцев в город. Короче, что-нибудь придумать, дабы сохранить лицо.