Царство

Одним словом, мне удалось убедить ландмейстера, и вот тогда-то ловушка и захлопнулась окончательно. Крестовое войско замерло в бездействии под псковскими стенами, готовя грандиозный штурм, но при этом дожидаясь возвращения посольства. Однако же если дисциплинированные братья и полубратья ордена, а также некоторая часть добровольцев не пытались заняться самодеятельностью, то и чудь, и немецкие кнехты, и обедневшие рыцари, и многие наемники принялись разбредаться по округе небольшими отрядами. И в поисках пропитания, и в поисках простых, но таких понятных и близких душе средневекового мужика развлечений вроде хмельных напитков и послушных, податливых и готовых на все баб (попробуй не послушайся, если несогласие карается смертью). Вот только округа Псковская опустела, и отряды «крестоносцев» (а на самом деле обычных мародеров, грабителей, убийц и насильников) под благовидным предлогом сбора фуража и добычи еды стали уходить все дальше на север, восток и юг, проникая уже на исконно новгородские земли. И когда слухи о бесчинствах их дойдут до Новгорода – а я руку даю на отсечение, что случится это быстрее, чем до него доберется посольство (или, по крайней мере, до того, как из-за него соберется вече), – ни о каком мире с ворогом речи уже не будет. А уже когда немцы вслух произнесут, что это Степан Тврдиславич и его бояре-«сепаратисты» пригласили немцев, да еще и свеев, на Русскую землю, что свеи собираются занять Ладогу (!), то акции того же Александра Ярославича взлетят до небес. Как и княжеский, а заодно уж и царский авторитет в Новгороде.

Особенно после того, как потерявшие время под стенами Пскова крестоносцы дождутся, когда от Торжка подойдет объединенная рать Ярославичей. И, судя по обрывочным слухам о пропаже нескольких фуражирских отрядов крестоносцев в юго-восточном направлении, случится это довольно скоро.

Одна печаль – хоть Дитрих и согласился с моими доводами о посольстве, действительно снарядив его и отправив в Новгород, нас с Микулой он принялся тщательно охранять. Очевидно, от всяческих провокаций даже не знаю от кого. И одновременно с тем вдруг очень обеспокоился тем, что мы можем «случайно обрезаться» об оставшееся при нас оружие. Так что и его забрали.

И потому мы теперь на положении почетных пленников, коих поят и кормят прям по заявкам, но на разговор пока не вызывают и из шатра выводят только до нужника (то есть здоровенной ямы позади линии палаток). Но лиха беда начало…

Микула сделал еще один неторопливый глоток, и тут полог палатки резко откинулся, а внутрь нее вошел цельный рыцарь (незнакомый мне) в сопровождении двух хорошо вооруженных сержантов.

– Живо собирайтесь, русы! Вас срочно требует к себе ландмейстер.

Сказано все было настолько резко и грубо, что трактовать причину вызова, кроме как ради «подвесить за одно место», по-иному и не выходит. М-да, как говорят, помяни лихо…

– Видишь, Микула, кажись, началось…

Северянин бросил на меня быстрый, острый и совсем не хмельной взгляд – да и что там будет его массе от половины чарочки? Мою кодовую фразу он услышал и понял, судя по последующему кивку, и ответил тоже простым условным кодом:

– Ну, с Богом.

Глава 11

– Ну, с Богом.

Я встаю первым и первым делаю шаг навстречу меряющему меня неприязненным взглядом рыцарю. Посмотрев мне прямо в глаза с этакой неповторимой смесью спеси и пренебрежения, он вскинул подбородок, а вот пальцы его правой руки, лежащей на рукояти меча, отчетливо ее стиснули. Так, будто ливонец готов в любой момент оголить клинок.

Но по крайней мере, его капетинг покоится в ножнах. А вот полубратья-сержанты цепко сжимают в руках палицы (правда, навершия их без шипов, что делает оружие больше похожим на простые дубины), и смотрят они на нас с Микулой с азартом гончих псов, узревших близкую добычу. Только дай команду, тут же растерзают.

Дела!

Еще один шаг навстречу рыцарю, покорный кивок – мол, все сделаем, только не бейте! – и я уже не поднимаю головы, стараясь всем внешним видом передать покорность судьбе. Вот только на самом деле кивок был предназначен Микуле… Между тем пальцы крестоносца на рукояти чуть ослабили хватку – выходит, поверил в мой маскарад!

А зря…

Еще один шаг вперед – и, сблизившись с германцем, я без затей пробиваю тому коленом в пах. Боковым зрением замечаю стремительный рывок Микулы к стоящему слева сержанту. Рыцарь приглушенно выдыхает и, схватившись за низ живота, начинает медленно оседать на землю, в то время как я бросаюсь к третьему полубрату.