Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора

— Искренний, а не плакатный, основанный на лозунгах патриотизм — вот подлинное веяние времени! — под бурные аплодисменты заканчивает свою речь Горби.

Большие двустворчатые двери распахиваются и народ, олицетворяя массы, штурмующие зимний, штурмует зал со столами, уставленными бесхитростными по ресторанному скучными блюдами.

Радостный гомон и возгласы удовлетворения окутывают нас акустической оболочкой. Вообще, слово «удовлетворение» почему-то очень любимо нашими социалистическими вождями. Ну, а раз так, то и нам не грех удовлетвориться.

— Егор, — хлопает меня по плечу Горбач, — ну как настроение?

— Чувствую глубокое удовлетворение, — киваю я.

— Это рано, ты ещё молодой, ты, наоборот, должен быть неудовлетворён, должен с молотом — в кузницу, с серпом — на жатву. Надо грезить новыми свершениями и жаждать перевернуть мир, делая его чище и лучше.

Вот оно что. Мир перевернуть хочешь…

— Михал Сергеич, — киваю я, — настоящее удовлетворение всегда есть куда углýбить.

— А вот это правильно! — улыбается он. — Это по-нашему. Хорошо сказано. Молодец. Ну-ка, вот шнапс… Давай. А вот скажи мне, как ты думаешь что надо изменить в нашей жизни?

— Провоцируете, — подмигиваю я.

— Что, почему? — делается он удивлённым.

Прям всё на лице, вот что значит алкоголь растормаживает.

— Нет, — качает он головой. — Назрела потребность узнать, как и почему. Вот, как юная смена, надо откровенно. Я так скажу, все недомолвки не надо! Понимаешь?

— Ладно, смотрите, — говорю я, замахивая стопарик, хрен с ним, переживу, я же молодой. — Вот есть проблема алкоголизма, ваше здоровье, кстати.

— Да, есть такая проблема. И твоё тоже.

— Низкая алкогольная культура, согласны?

— Никакой культуры! — хмурится он.

Блин, да он уже хороший. Говорят, он бухой к Брежневу ездил представляться, когда его на секретарскую должность в ЦК предлагали.

— Ну вот, — киваю я. Пьют горькую, значит. Так?

— Да! Надо решительно с этим злом! Производительность труда…

— Погоди, дядя Миша, ой…

Он хитро улыбается и грозит пальцем.

— Михал Сергеич, погодите. Вот у нас наработки, лоза тысячелетняя без филоксеры, традиции и так далее. А народ шмурдяк глушит. Самогон гонит…

— Сажать!

— Да подождите! Алкогольное изобилие будет только при коммунизме, по ходу, а в наших-то реалиях как вы хотите бороться…

Он открывает рот, но я не даю сказать.

— Погодите, говорю. Смотрите, даю вам два варианта развития сюжета, основанных на мировом опыте. Первый. Запрещаем пить, ограничиваем возможность покупать, как у чухонцев, вырубаем к херам виноградники, и макс один литр на месяц. Жёсткий лимит, самогонщиков под суд, трезвость — норма жизни. Или вообще вдохновляемся американским, идеологически чуждым сухим законом.

— Правильно! — нетрезво кивает он.

— Вариант два. Развиваем виноделие, развиваем винную культуру, образовываем людей.

— Ни в коем случае!

— Да погодите! Вино постоянный спутник, люди начинают разбираться в нюансах, знают как, где и сколько…

— Нет! Не верю!

Бл*дь!

— В первом случае, когда вы проводите жёсткие ограничения, расцветает подпольный и абсолютно криминальный бизнес…

— А Щёлоков на что?

— Не справляется, в подобном случае невозможно справиться, а народ травится бурдой, переплачивает и плодит разбойников-бутлегеров. А во втором варианте, довольно длительном, конечно, повышается культура, сокращается потребление крепкого алкоголя, баланс смещается в сторону вина, общий уровень алкоголизма…

— Нет!

Ну, о чём с таким дубом говорить.

— Нельзя, Михал Сергеич, хирургическими методами такие…

— Зло нужно вырубать под корень…

Во-во, и виноградники тоже, да?

— Да, блин, — качаю я головой, — это был бы удар по экономике и вас просто…

— Только радикальное решение проблемы. Это же наше будущее! Непримиримая борьба! Не померли ведь финны?

— Да вас же просто возненавидят, чего непонятного? — мотаю я головой. — А насчёт финнов крыть нечем, финны действительно ещё не все померли… А вы почему, кстати, без супруги?

— Так протокол мероприятия не позволяет…

— Ну, слушайте тогда анекдот.

Нагнал мужик самогона трёхлитровую банку. Сидит, думает, а вдруг участковый придёт, что делать? Надо спрятать. А если найдёт? Надо смоделировать ситуацию.

Берёт он банку, убирает под кровать и начинает моделировать. Стучит по столу и сам себе отвечает.

Тук-тук-тук.

— Кто там?

— Участковый. Говорят, вы самогон гоните.

— Нет, не гоню.

— А это что под кроватью?

— А, это… это сок берёзовый.

— Ну-ка, дайте мне попробовать.