Целебные травы ашкенази. Забытое наследие великих целителей

Хотя смешение языков и символов может быть связано с культурными заимствованиями, трудно понять, откуда именно пришли эти общие молитвы. Некоторые сходства очевидны – например, идентификация болезни и лекарства, перечисление предметов, – таких как части человеческого тела, имена тех, кто мог вызвать недуг или болезнь, положительные или отрицательные числа и так далее. Эти элементы представлены как в еврейских, так и в славянских народных заклинаниях.

Еще одно заклинание от зубной боли в Эйшишоке произносилось на русском вперемешку с другими языками и обращалось к трем царям: царю высоких небес, царю плодородных земель и царю дальних морей. Его можно было читать только ночью, при свете луны, вызывая в воображении силу, присущую определенной фазе луны. В Эйшишоке можно было услышать магические заклинания от многих недугов: укуса змеи, головной боли и желудочных спазмов, сглаза, а также так называемое «заклинание одеяла», которое покрывало все неудобства.[156]

Во многих восточноевропейских культурах воск был не единственным веществом, сопровождавшим заклинание в народных лечебных традициях. В качестве священных средств для подобных церемоний также фигурируют свинец и припой. Как и у воска, у них относительно низкая температура плавления, и если их вылить в холодную воду, они быстро твердеют, после чего целитель может приступить к толкованию.

Неповрежденные сырые яйца также были средством определения болезни человека, как и древесные угольки, которые бросали в воду, чтобы определить, вызвано ли несчастье человека сглазом.[157] Древесный уголь упоминается в еврейских источниках как предмет, помогающий прорицать. Даже Маркузе отмечал использование угольков в ритуальной церемонии народных целителей того периода.[158] И более века спустя, в начале XX в., традиционные еврейские целители все еще практиковали этот обычай с теми же самыми предметами. В Билгорае (Польша), если кто-то заболевал и не мог позволить себе врача, от его имени в стакан с горячей водой бросали горящие угли. Если угли тонули, это считалось верным признаком сглаза. Как только в этом убеждались, как в истории о плачущем младенце из Апты, к целителю отправляли ребенка, который рассказывал ему, что случилось, и сообщал имя немощного и его матери.[159]

В Эйшишоке чтобы обнаружить причины, по которым кто-то стал недееспособным из-за страха или хандры, беспокойства или депрессии, вместо воска использовался свинец. Кусок металла плавили на сковороде и, подобно воску, выливали в наполненную водой чашу, которую держали над головой больного. Как только вещество затвердевало, его форма истолковывалась, чтобы найти источник и излечить недуг.[160]

Опшпрехерин из Билгорая пользовалась жженым льном и декламировала заклинания, чтобы приступить к церемонии исцеления от рожистого воспаления: «Черная рожа, в поле, в поле». После этого она применяла к источнику инфекции мед – широко известное сегодня антибактериальное средство.[161] В некотором смысле заклинание можно рассматривать как религиозный спектакль, необходимый, чтобы помочь пациенту одержать психологическую победу над болезнью, в то время как настоящее физическое лекарство, в данном случае – обладающий антибактериальными свойствами мед, было спрятано на самом видном месте.

Еще один мемуарист вспоминает о двух целителях из восточноевропейского городка, известных заклинателях сглаза. Одна из них, опшпрехерин, использовала метод, удивительно близкий к «лимпийской» церемонии, практикуемой американскими шаманами. Голда, жена проповедника, столь же ученая, как и ее муж, знала, как удалить или вылечить инфекцию, предположительно вызванную сглазом. Она одновременно шептала под нос заклинание и, держа по неразбитому сырому яйцу в каждой руке, жестикулировала вокруг пораженного места на теле пациента, чтобы снять сглаз.[162]

Еще один городской народный целитель для снятия сглаза применил другую комбинацию магического предмета и неслышного заклинания: