Целевая орбита

Но делать нечего. Решение принято. Компоненты топлива из ракеты сливаем. А блок? Десять тонн кислорода. Как быть? В документации все расписано. Можно слить, а можно и не сливать. Вот здесь и наступает время технического руководителя. За ним последнее слово. Именно для выхода из таких критических ситуаций он и приезжает на пуск.

Вспоминается наш руководитель, академик В.П. Глушко. Спросил его как-то заместитель министра:

— Валентин Петрович, почему вы летаете на каждый запуск?

— Понимаете, если все хорошо, то я там (на полигоне) не нужен. А если что случится, меня же спросят, а где вы были? Почему на месте не приняли решение? Да и не только кто-то, но и я сам себя спрошу об этом.

Так что со времен С. П. Королева наши руководители вылетают на полигон, когда идут запуски космонавтов. Нынешний наш глава, академик Ю. П. Семенов, не изменяет этой традиции.

Исключение делается для разгонного блока. Блок совершил более двухсот полетов, показал высокую надежность, может, поэтому наш Генеральный доверил роль технического руководителя своему заместителю, т. е. мне.

Для принятия решения необходимо проработать все варианты и найти оптимальный. На первой очереди стоит безопасность, а затем уже сохранность блока, стоимостные параметры, занятость персонала и т. д.

Все быстро проносится в голове. В этот раз решили сливать жидкий кислород не полностью, а частично, увеличив тем самым газовую «подушку» в баке. Запуск отложили на сутки. Посчитали, что за это время кислород немного испарится. Открыли для этого дренажный клапан. Ущерб будет существенно меньше, чем при сливе, да и потери сопутствующих компонентов окажутся минимальными. А в условиях, когда на каждый запуск приходится выбивать деньги для закупки топлива, это существенно. Оставили дежурных по блокам.

Сейчас все внимание на ракету. Сразу выстраивается несколько версий. Пока сливается топливо, все версии детально анализируется.

Первое, на что грешим, это на управление клапанами. Раскладываем на столе схемы. Проверяем основные места, где могут быть нарушения. Определяем, где что еще раз проверить и посмотреть.

Топливо слили. Бригада отправляется на башню обслуживания. Вскрывается люк, и все становится ясно: перепутаны управляющие трубопроводы. Это надо же! Более чем двести пусков, и вдруг такое!

Сразу начинается полемика. Некоторые говорят о конструктивном несовершенстве. Логика есть. Правила ракетостроения диктуют, что соединение кабелей или трубопроводов должно быть таким, чтобы нельзя было сочленить безадресные разъемы или штуцера. Но стыкуют. Рассказывают, что стыкуют и «папу» с «папой». Так что проверка соединений тоже является основным правилом.

Все исправили. Можно продолжать работу.

— А как вы будете проверять адресовку? — Это вопрос к А. К. Недайводе.

— Конструкторская документация не позволяет допустить ошибку.

— Но ведь ошибка была. У нас в «Энергии», если есть замечание, то есть и мероприятия, для того чтобы данное замечание не повторилось. Может всплыть другое, но этого уж точно не будет.

— Пусть работают по конструкторской документации.

Меня всегда бесило это слово «пусть». Вроде как все делается само собой. А ведь за этим «пусть» — конкретные люди, перед ними нужно поставить задачу. Поэтому, когда говорят «пусть», это означает команду в пустоту.

— Вот вы и введите в КД проверки.

— Это невозможно.

— А как же сейчас, вы исправили и не проверили?

— Нет, проверили.

— Значит, способ проверки существует?

— Существует.

— Так и введите его в документацию.

Виктор Иванович Козлов наблюдал за нашей перепалкой, молчали и остальные члены комиссии.

— Мы прошли более двухсот пусков. Это случайность.

— Но она была и не должна повториться в будущем, — не выдержал В. И. Козлов.

— А в чем вопрос? Что здесь особенного: выпустить инструкцию по поводу проверки.

— Мы этого делать не будем, упорствовал Анатолий.

— Давайте запишем рекомендацию в решение госкомиссии.

Все поддержали. У меня остался какой-то неприятный осадок от этого разговора. Подумал про себя: «Сами дойдут до проверок». И действительно, к следующему пуску такой документ был выпущен.

Порой удивляешься упорству людей. Может, в каждом из нас живет дух противоречия. Не обратили бы внимание на недоработку и не заострили бы этот вопрос, думаю, он был бы и так решен. Так уж устроен человек, не любит он, когда ему указывают на недостатки. Этот случай говорил как раз об этом.

Заседание госкомиссии прошло спокойно. Через сутки мой блок чувствовал себя вполне нормально. Осталось подлить жидкого кислорода да захолодить его в баке. Все шло как по маслу.

Ракету заправили строго по графику. Образовалась технологическая пауза — время на дополнительное осмысление и небольшую передышку.

Остались заключительные операции: отстыковка воздушной системы термостатирования и снятие заглушек.

У ракетчиков они называются «снятие красноты». Все, что стоит на ракете и не идет в полет, окрашено в красный цвет, и этого цвета не должно быть на ракете.

Вот ферма обслуживания освободила ракету от своих пут и медленно отползает на предписанное место.