Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

– И пострадает за своё доброделание. – неохотно проговорил миротворец. – Последние времена потрясут всё, в том числе и все церкви, их постигнет упадок, разделение, ибо власть над миром не будет более поделена, но будет единственно находиться в руках злодейских. Вы воочию наблюдаете за мировыми изменениями. Скоро придет конец веку сему. – тут он осекся. – Я не пугаю вас, я предупреждаю о грядущем.

– А что если вы не правы, что если мы не доживем до тех времен. – возразила дева.

– Тогда, будучи стариком, я поблагодарю Господа за всё. – ответил ей Михаил.

– Важно то, каким старцем вы будете, одиноким и несчастным или же в кругу большой семьи. – возразила Мирослава.

– Одиночество меня не страшит. И вам не понять мою радость одиночества. – произнес Михаил с воодушевлением.

– Почему вы пускаете меня лишь на порог своей квартиры, на порог ваших мыслей, на порог вашего сердца. Думаете, я не понимаю смысл ваших действий. – казалось в девушке иссекает всякое терпение.

– Я отказываюсь от того, что может помешать мне в достижении поставленной цели. – сказал Михаил прямолинейно.

– Даже если та мечта недостижима. – дополнила за него Мирослава. – Скажите, по какой причине вы выбираете далекое мечтание, вместо ближнего счастья?

– Неужели вы разуверились во мне.

– Я верю вам, потому-то мне и грустно, что у вас нет выбора веры.

Искренность Мирославы оказалась беспредельной, она по-женски вела себя разумно и покорно, и такое встретишь не часто. Только любящее людей сердце способно смириться перед неминуемым горем. Взор её выражал правосудие чувств, но у неё не было права ставить Михаила перед выбором, ибо он безраздельно предан Богу, и никакая женщина не способна сбить его с выбранного им пути. Отчего опечаленная девушка замолчала, не находя нужных слов описания своих эмоций, которые в ней кипели и переливались из сердца в душу, из души в сердце. Владея помыслами благородными и устойчивыми, она буквально кричала одними лишь радужками своих глаз, в коих грозовые молнии били в черные зеркала зрачков.

Михаил, тем временем всецело смутившись, стойко сносил повисшее напряжение в воздухе. Ему стало душно, краснота окрасила его лицо.

– Вы словно не живете собственной жизнью. – нарушила безмолвие девушка. – Ваши слова, ваши поступки, ваши мысли, они надуманны, но правдивы до ужаса. Потому люди бояться вас, ощущая то, кем вы можете стать для них, насколько измениться их жизнь. И я не страшусь всего того, о чем вы говорите. Я готова следовать за вами, куда бы ни вела ваша судьба.

– Я, напротив, боюсь вас, Мирослава. Но более всего я страшусь быть или стать обыкновенным человеком. Да и невозможно мыслить одно, а поступать иначе. Потому я должен отвергнуть вас. Но я, заботясь о вашей душе, говорю вам – входите, будьте у меня в гостях. – дружественным тоном произнес Михаил.

Женщины не принимают подачки или иные милости, им всегда нужно больше, громче, дороже. Однако, будучи сострадательной, видя сего исхудалого, бледного одинокого человека, она не смогла поддаться обыденным протестным чувствам. Обыкновенно женщины жестоки и лишены жалости, они проходят мимо слабого, жалкого мужчины, ибо ими руководит “поиск лучшего”, и кто им не подходит, тот немедленно отсеивается. Лишь немногие из них способны различить в ничтожном человеке дарования, превышающие среднестатистические таланты. К тому же люди, которые в некотором спектре ненормальны, безусловно, одиноки, но тем примечательны, словно окружающие их люди на уровне чувств хотят прикоснуться к гению, побыть в его свете, может даже стать частью его биографии. Но тут есть одно препятствие, ибо не всякий гений будет признан при земной своей жизни.

Деление человечества на множество и единицу – абсурдно, это означало бы, что Творец избирателен в любви. Конечно, физиологические возможности людей различны, однако творить благое есть первородная естественная потребность всякого человека, сие творчество ведет истоки из добродетелей, коими наделен каждый с рождения. Впрочем, и во внутриутробном зародыше не меньше добра, чем во взрослом человеке. Итак, гениальность не редкость, редкостью является реализация творческого потенциала. И Михаил заинтересовал девушку своим скрытым величием. Для женщины поверхностной и меркантильной он бесполезен, но для Мирославы миротворец является ярким редким экспонатом общекультурного достояния.

Её чувства на данный момент не преобразовались в эпитеты и термины, кои обозначают условности и грани допустимого.

Михаил предложил девушке сесть на диван, она повиновалась, в то время как сам хозяин квартиры уселся на стул, чтобы между ними было большое расстояния, дабы не нарушать личное пространство. Безусловно, вскоре он пожалеет о нарушении своего правила, но пока, отвечает на вопросы Мирославы, на различные темы, не касаясь, ни мира, ни войны.

Дева поинтересовалась, почему Михаил отращивает волосы, которые уже достают до его груди, на что тот лаконично ответил: