Целуй меня немедленно!

— А ты нет? — приподнял брови светлый.

— Мы же только что ужинали с твоими родителями.

— Ты еще и поесть там умудрилась? — сказал Аксель с такой интонацией, как будто я минимум помолилась Темнейшему и принесла пару человеческих жертв за обеденным столом.

— А что тебя смущает? Я выросла в сиротском приюте. Там или ешь быстро, что дают, или не ешь вообще.

— Весьма полезный опыт, — усмехнулся светлый. — Ну так что, идешь?

— Естественно, иду!

И мы пошли на кухню под покровом ночи.

Ладно, не такая уж это была и ночь и такой себе покров. В коридорах тускло мерцали редкие магические светильники, периодически попадались очень вооруженные господа в одеждах смешного голубого цвета. Как выяснилось, это королевская гвардия. А смешной голубой — королевский цвет. Теперь мое красное платье на завтрашнем балу было еще более неуместным, что мне особенно грело душу.

Кухня, кстати, была впечатляющая. Во-первых, потрясающе огромная. Во-вторых, потрясающе чистая. В-третьих, битком забитая всякими вкусняшками. И пока Его Высочество изображал благородного аристократа и отрезал кусочки хлеба и сыра, я принялась жевать колбасу, откусывая прямо от рогалика.

— А ты времени зря не теряешь, — хмыкнул принц, сооружая себе бутерброд.

Бутерброд, кстати, начал вызывать у меня искреннее восхищение примерно на третьем этаже начинки, выдув все дебильные шуточки на тему слишком утонченных аристократов. Аксель отрезал по куску от всего мясного на кухне. И когда я сказала «всего мясного» — я действительно имела в виду все мясное! Кусочки мяса перемежались овощами и сыром, но это все было, прямо скажем, символическим в процентном соотношении к основной начинке. Накрыв этот шедевр кулинарной архитектуры тонким слоем хлебушка, парень предвкушающе потер ладони…

Как вдруг в абсолютно пустой королевской кухне кто-то с грохотом уронил кастрюлю.

— Акселион? — удивленно воскликнул приятный женский голос.

— Ирен? — вяло обрадовался принц.

«Капец», — мрачно подумала я, вгрызаясь в колбасу.

40

— Что ты тут делаешь? — хмуро поинтересовался Аксель.

Приятный женский голос принадлежал не менее приятной девушке. Это была миниатюрная фигуристая шатенка с огромными голубыми глазами и весьма воинственным видом.

— Заедаю стресс, — медленно проговорила Ирен.

А потом я, кажется, увидела бросок кобры. Был многоэтажный бутерброд на тарелке перед носом у светлого и исчез.

— О, мой любимый размерчик, — пробормотала девушка, бодро откусывая от добычи.

— Ты что вытворяешь? — возмутился принц.

— Это отступные, — с набитым ртом ответила Ирен.

— За что?

— За мою поруганную честь!

— Я на твою честь даже не смотрел, не то что трогал!

— Неважно! Кто ж тебе поверит!

— Согласна, не поверит никто, — медленно проговорила я, задумчиво рассматривая бывшую невесту моего выдуманного жениха.

— Это она? — спросила Ирен у Акселя.

— Гвендолин Мортон, моя невеста, — с невозмутимым видом представил меня светлый и принялся нарезать себе новый бутерброд взамен конфискованного.

— О-о-о, Мортон! Я о тебе слышала, — радостно заявила Ирен. — Говорят, твое имя не стихает в рупорах Светлейшей академии.

— Наглый поклеп, — парировала я. — Просто ректору нравится, как звучит голос его секретарши по громкоговорителю.

Все присутствующие при этих словах гаденько хихикнули.

— А вы тоже учитесь в Светлейшей? — я решила разбавить воркование конструктивным диалогом.

— Увы, — вздохнула девушка. — Я слишком благовоспитанная, чтобы посещать образовательные заведения. Только домашнее образование, только репетиторы.

— Кошмар, — искренне посочувствовала я.

— Есть немного.

— А я говорил ей — сбегай из дома, — заметил принц, сооружая новый архитектурный шедевр. — Даже готов был поучаствовать с транспортировке.

— А ты? — я повернулась к Ирен.

— А я слишком благовоспитанна, — вздохнула та.

— Жалеешь?

— Ни капли, — фыркнула в ответ девушка. — У меня прекрасная юность. И я не готова ее отдавать на закланье чьим-то матримониальным планам!

Последняя фраза вместе с сердитым взглядом предназначались Акселю. Тот хохотнул и сунул ей в рот второй толстенный бутерброд, прервав какую-то очевидно очень интересную историю. Ирен закатила глаза, но к этой теме так и не вернулась. Потом они долго обсуждали каких-то общих знакомых, и на четвертом бутерброде девушка отправилась к себе.

— Что ж, берегите моего Акселя и не вздумайте разбить ему сердце!

— И в мыслях не было! — совершенно искренне заявила я.

Как можно разбить сердце человека, который не испытывает к тебе никаких эмоций? Вот и я считаю, что никак. Мой максимум членовредительства — это завтра во время танца отдавить ноги.

— И почему у вас не сложилось? Вы выглядите прекрасной парой, — проговорила я, провожая Ирен взглядом.

— Мы давно знакомы. С самого детства, если уж точно. Много времени проводили вместе. Я, конечно, люблю ее по-своему. Но последнее, что я хотел бы, так это сажать на трон рядом с собой Ирен.

— Почему? — удивилась я. — Она показалась мне приятной.

— Ирен действительно приятная особа. Воспитанная, с хорошей родословной.

— Как породистая лошадь? — ехидно прокомментировала я.