Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

Вся огромная степь между устьем Волги и Восточным Кавказом в 1942 г. была заселена калмыками — народом чисто монгольской расы, известным тем, что он обосновался на юге России в XIII в. (Автор ошибается — калмыки пришли сюда только в XVII в. — Ред.) Большая часть этого народа вернулась в Центральную Азию в 1771 г. и очутилась в разных регионах за тысячи километров друг от друга — люди в маленьких меховых остроконечных шапках, с широкой улыбкой, возможно, самые неустроенные и бродячие из всех современных монголов. Насчитывая чуть больше 60 тыс. человек и обитая в юртах, калмыки к западу от Каспийского моря в СССР получили автономию (в 1920 г. АО, с 1935 г. АССР. — Ред.) со скоплением кибиток и столицей в Элисте. Все началось с коллективизации, образования, санитарии, налогообложения и всех прочих вещей, которые так не любят кочевники. И, в довершение ко всему, когда началась мобилизация ресурсов для ведения войны, русские забрали подавляющую часть скота, за счет которого калмыки жили. (Тогда, под лозунгом «Все для фронта, все для победы», народы СССР жертвовали самым необходимым — иначе бы не было победы 1945 г. — Ред.)

На просторах Калмыцкой степи между августом 1942 г. и январем 1943 г. очаговую оборону занимала единственная германская дивизия — 16-я моторизованная, обеспечивавшая связь между группами армий «А» и «Б». Как-то эта дивизия послала моторизованный разведотряд к отдаленной соленой лагуне Каспия (достигнув этого моря-озера). К этой дивизии через канцелярию Фрайтаг-Лорингхофена в Полтаве был прикреплен русский переводчик, который звал себя по-немецки «доктор Долл». С помощью офицера дивизионной разведки доктор Долл скомплектовал шестнадцать эскадронов калмыцкой легкой кавалерии на малорослых лошадках. Они были достаточно полезны для того, чтобы ускользать от советских патрулей, но в остальном это было весьма сомнительной инвестицией. Немцам трудно было остановить калмыков от убийств пленных, хотя в этом отношении и с германской стороны были определенные прецеденты. Поэтому, чтобы спасти калмыков от репрессий, их тоже нужно было брать с собой в отступление. Во главе с доктором Доллом калмыки (те из них, кто встал на путь предательства. — Ред.) со своими оставшимися пожитками переправились через Дон и вступили в Восточную Украину, где мужчин отделили от их семей и заставили охранять железнодорожные пути. Скоро калмыки начали бунтовать и стали ненадежными помощниками. Их переводили из лагеря в лагерь, и, наконец, все закончилось пугающим появлением дикой независимости в огромной «мастерской рабов», которой стала Германия в конце 1943 г. Наиболее надежные калмыки были включены в состав 162-й туркестанской дивизии, обучавшейся в Нойхаммере, в Силезии. Некоторые калмыки попали в плен в Италии к американским солдатам, которые по ошибке приняли их за японцев. Их семьи жили в огромном кочевом лагере в Толмеццо в Доломитовых Альпах, где они стали проблемой для военных чиновников союзников после войны. Остальным калмыкам пришлось расплачиваться. Через несколько месяцев после взятия советскими войсками Сталинграда декретом Верховного Совета СССР были упразднены автономные единицы чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, кабардинцев (насчет кабардинцев автор ошибается — Кабардинская АССР осталась. — Ред.) и калмыков. Только в 1957 г. было официально признано, что эти народности были выселены из своих мест проживания за их роль в сотрудничестве с немцами. Указом от 1 февраля 1957 г. эта депортация характеризуется как грубое нарушение ленинских принципов. Был создан комитет, который занимался вопросами их репатриации из Средней Азии и Казахстана, и этот процесс должен был быть завершен к 1960 г. Говоря словами секретаря Президиума Верховного Совета господина Горкина, переселение обойдется дорого и должно проводиться в образцовом порядке из-за отсутствия жилья и других удобств в их родных местах. Необходимо также учитывать способ, которым эти национальности будут зарабатывать себе на жизнь. Дома и удобства для калмыков! Сразу узнаешь бесцветный язык органов социального обеспечения середины XX столетия, но за ним лежит вся сложная трагедия простодушного народа, настолько простодушного, что он никогда не хотел ни германской, ни советской системы, а просто надеялся, что ему дадут жить по-своему, отказываясь от удобных туалетов как заменителей свободы.