Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

Брайтигам утверждает, что он читал совершенно другой перевод этой речи, в котором он уверял карачаевцев, что они будут жить в мире. Но, как и в случае с кубанскими казаками, предоставление автономии карачаевцам, балкарцам и кабардинцам встревожило Шикеданца, который опять начал жаловаться, что его назначение игнорируется.

Хотя Гитлер всего лишь пожал плечами, когда Розенберг предложил его кандидатуру, сейчас Шикеданц заручился поддержкой Геринга и Кернера и получил место в совете директоров в компании «Континентал ойл», которой предназначалось принять во владения нефтяные скважины Грозного и Баку, принося сказочные богатства друзьям Геринга. При такой ставке в этой стране Шикеданц все еще находился в опасности, поэтому Кестринг отправил фон Менде, чтобы воспрепятствовать его отъезду с помощью бюрократических средств. Время благоприятствовало рейхскомиссару не более, чем оно благоприятствовало вермахту.

И Шикеданца более не видели даже на окраинах его «королевства».

Сталинград и великий исход

Уже 19 ноября прорыв армии генерала Рокоссовского через Дон отрезал Сталинград. (19 ноября началось контрнаступление советских войск под Сталинградом — силами Юго-Западного фронта Н. Ф. Ватутина и 65-й армии Донского фронта (а не армии) К. К. Рокоссовского. 20 ноября перешли в контрнаступление войска Сталинградского фронта. Через Дон 22 ноября прорвались танкисты 26-го танкового корпуса Юго-Западного фронта (т. е. Ватутина). К 16 часам 23 ноября танки 4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта (переправившиеся через Дон вместе с 26-м танковым корпусом) соединились восточнее (у Советского) с танкистами 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта, завершив оперативное окружение группировки Паулюса под Сталинградом. — Ред.) Таким образом, сухопутные коммуникации между группой армий «Б» на севере и группой армий «А» на юге оказались под угрозой, хотя окончательно они были перерезаны позже (в конце января — начале февраля 1943 г. — Ред.). В начале декабря Брайтигам узнал от самого Клейста, что группу армий «А» планируется отвести за Дон. В отсутствие заболевшего Кестринга Брайтигам не осмелился поднять вопрос об эвакуации коллаборационистов из местного населения, которые все еще не сомневались в победе германского оружия. 28 декабря Клейст информировал Брайтигама, что Гитлер запретил не только прорыв 6-й армии из района Сталинграда, но и отход группы армий «А» с Кубани. Поддерживая готовность к новой операции по возвращению Северного Кавказа, группа армий «А» получила приказ удерживать большой плацдарм к востоку от Черного и Азовского морей в дополнение к плацдарму на реке Дон под Ростовом-на-Дону (фронт группы армий «Дон». — Ред.). Однако в феврале советское давление было настолько сильным, что Ростов-на-Дону был сдан, а плацдарм в низовьях Кубани был связан с Крымом только через Керченский пролив.

Хотя исход сотен тысяч гражданских лиц мешал отступлению армии, Клейст разрешил эвакуацию тех, кому угрожали советские репрессии. Брайтигам взял на себя ответственность, что они не будут использовать дороги. Был образован штаб беженцев, и к 30 января тысячи казаков и горцев были в пути в своих повозках вместе со скотом. Некоторые пересекли замерзший Керченский пролив и добрались до Крыма, некоторые по замерзшему Азовскому морю — до Таганрога и Мариуполя. Большая часть кубанских казаков пробилась на север, через Дон в районе Ростова-на-Дону, до того, как армия запретила использование этого последнего пути сообщения через этот узкий коридор, соединяющий кубанский плацдарм с главным фронтом, — этот коридор был утрачен в начале февраля. Брайтигам лично руководил переходом казаков (предателей. — Ред.) из Таганрога на Западную Украину. Наконец, перед своим отзывом в Берлин он организовал временный лагерь в Барановичах, в Белоруссии. На пути через рейхскомиссариат офицеры Эриха Коха реквизировали у казаков всех лошадей.

Так сложилась судьба, что огромное количество перемещенных представителей коренных народностей было перехвачено в ходе советского наступления в Крыму, на Украине и в других местах. Некоторые из них так и не смогли перейти замерзшее Азовское море. Те, кто служил в форме германской армии, были в большинстве своем переданы западными союзниками русским в конце войны. Так что «медовый месяц» с оккупантами, который начался с банкетов и инкрустированных кинжалов, не закончился для представителей тех местных народов, которые бежали от коллективизации (видимо, все же не от «коллективизации», а от возмездия за сотрудничество с оккупантами. — Ред.) ничем, кроме трагедии. Немногим было суждено вновь увидеть свои дома. Но особенно печальной была судьба одного народа, который занимал огромнейшую территорию, хотя и был самым малочисленным.