Цена сомнения

— Да тут, одна неожиданность.

— Какая хоть?

— Потом скажу, когда увидимся.

— На сколько вы задерживаетесь?

— До половины пятого. Не поздно?

— Нет, нормально.

— Где? Там же?

— Да, у аптеки.

— А вам совсем не любопытно?

— Что?

— Откуда я узнала ваш телефон.

— Да, и откуда?

— Ну, как память, а?

— В каком смысле? Я же никогда не давал вам этого номера. Я и сам-то его не знаю.

— То-то же.

— Так где вы его взяли?

— Агнес Дауэрти, — произнесла она.

— И что?

— Это имя было написано на вашем поздравлении. Помните те карточки?

— Ах да, правильно, — понял Роджер и рассмеялся.

— Это ваша хозяйка.

— Да, верно.

— По крайней мере, вы так говорили.

— Так оно и есть. Могу познакомить, если хотите.

— Когда?

— Попозже.

— Конечно. Меня не обманешь. Это здоровущая блондинка в годах, и вы с ней живете. Меня не обманешь.

— Нет, — ответил Роджер, улыбаясь во весь рот. — Это правда хозяйка.

— Да, я хотела кое-что сказать вам.

— Что?

— Вы мне нравитесь.

— И вы мне тоже нравитесь, Амелия.

— Хорошо.

— Значит, в четыре тридцать?

— Да. — Амелия немного помолчала. — Роджер!

— Да?

— Вы мне даже больше чем нравитесь.

— О'кей.

— Я вот тебе дам "о'кей". — Амелия засмеялась.

— За что?

— Вы тоже должны были сказать, что я вам больше чем нравлюсь.

— Да, так оно и есть.

— С каким чувством это сказано! Ну ладно, увидимся позже. Надеюсь, до половины пятого с вами ничего не случится.

— Я тоже, — ответил Роджер.

— Уж постарайтесь, пожалуйста.

— Постараюсь.

— Умница, — сказала Амелия и повесила трубку.

Несколько мгновений он стоял с застывшей на лице улыбкой, потом повесил трубку на рычаг.

Он вернулся к себе в номер, взял шарф Молли, сжег его в ванной, спустил пепел в унитаз и открыл окошко ванной, чтобы проветрить помещение от дыма.

Глава 11

Снег прекратился.

В городе стояла тишина.

Тишина, которая охватывает тебя и проникает в тебя. Это и почувствовал Роджер, когда вышел на улицу и направился в гараж. Изо рта шел пар, шаги звучали приглушенно. Тишина была почти видимой на глаз. Это было нормальное притихшее состояние города в предвечерний час, а сейчас оно стало особенно выразительным из-за пелены снега, покрывавшей город. Только мерное негромкое громыхание цепей на колесах проезжавших мимо автомашин нарушало тишину. Кстати, надо будет и ему поставить цепи на свой грузовик, подумал Роджер.

Мысль насчет цепей пришла ему в голову внезапно и оказалась для него неожиданной, потому что подразумевала возвращение домой: раз он собирается надеть цепи на колеса, значит, он собирается воспользоваться грузовиком, куда-то на нем поехать, а единственным местом, куда он может поехать на нем, является Кэри. Он понимал, что надо ехать, что надо поставить цепи, потом позвонить матери и сказать, что выезжает и будет сегодня вечером дома. Он понимал, что все это надо сделать. Но он понимал, что есть и кое-какие другие дела, которые тоже нужно сделать — по крайней мере, так ему казалось. А теперь вдруг все перемешалось, и тишина города стала не успокаивать, а раздражать его. Он отдавал себе отчет в том, что и матери надо позвонить, и домой пора ехать, но ведь и в полицию надо сходить и поговорить с тем детективом, у которого глухонемая жена, и с Амелией в полпятого встретиться, потому что такой красивой девушки, как Амелия, у него в жизни не было и ему не хотелось терять её, неважно, цветная она или нет. Его по-прежнему огорчал тот факт, что цветная, но не так, как поначалу. Внезапно на память пришла Молли и то, как она в два часа ночи вдруг стала для него красавицей, но это было нечто другое, не то, что он чувствовал в отношении Амелии, это было совсем другое. Амелия действительно красивая, все в ней красивое — и взгляд, и мягкая манера говорить, и быстрота движений, и то, как целуется. Да что там говорить — это по-настоящему красивая девушка. Его мать наверняка не стала бы отпускать шуточки в её адрес, как она это делала в отношении всех этих гадких утят, с которыми он гулял в Кэри. Точно не стала бы. Жаль, что и с Амелией надо встретиться, и домой ехать. Что ж делать, теперь, когда отца нет, кто-то должен заботиться о матери. Но в то же самое время ему очень хотелось увидеть Амелию, узнать Амелию как следует, но это и пугало его, потому что этой ночью, когда они были с Молли, он в какой-то момент тоже начал подумывать о том, что не прочь узнать её получше, и не просто как интимного партнера, как некрасивую женщину, с которой можно провести ночь, а как человека, душевная красота которого спрятана под неказистой внешней оболочкой. Вот в этот момент, кажется, он и начал на неё злиться, вот в этот момент вроде и началась ссора.