Центральная Азия: От века империй до наших дней

«Хлопковое дело» изменило отношения Узбекистана с центром. Многих из уволенных заменили кадрами, присланными из европейской части России. В одном лишь 1984 году 300 чиновников из России, Украины и Белоруссии заняли важные посты в Узбекистане{371}. Узбеки потеряли большинство в бюро Центрального комитета Коммунистической партии Узбекистана, республиканском эквиваленте Политбюро: к 1986 году из тринадцати членов узбеками были всего шестеро, тогда как в 1981 году их было семь из одиннадцати{372}. Брежневскую конвенцию уничтожили его преемники.

Атака на партийное руководство Узбекистана была уже в самом разгаре, когда Горбачев пришел к власти в Москве. Избрание Горбачева на пост генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза ознаменовало смену поколений в руководстве страной, находившейся под контролем одного и того же поколения после смерти Сталина в 1953 году. Вступив в должность, Горбачев столкнулся с рядом проблем: за последние пятнадцать лет экономический рост в СССР замедлился, глобальная конкуренция с Соединенными Штатами истощала ресурсы, а экологические проблемы становилось все труднее игнорировать. Горбачев понимал, что эти вопросы требуют новых ответов. Он был ленинцем и не ставил своей целью развал Советского Союза, однако он выпустил на волю силы, которые никто не мог контролировать. Его первым лозунгом стало ускорение, то есть стремление форсировать замедляющиеся темпы экономического роста, однако он быстро понял, что экономическая реформа требует передачи полномочий по принятию решений и гласности, чтобы обсуждать альтернативные варианты в дискуссионном порядке. Кампания гласности оказалась роковой: в результате ослабла цензура и было позволено выражать идеи и взгляды, которые до сих пор были табуированы. К 1987 году Горбачев заговорил о необходимости перестройки. Та была призвана укрепить советскую экономику, а не отправить ее на свалку истории. Ее первоначальные цели были довольно скромными. Предприятия должны были получить право устанавливать свои собственные производственные задачи и напрямую взаимодействовать с иностранными партнерами, а также самостоятельно перейти на «хозрасчет», то есть сводить бухгалтерский баланс без субсидий из государственного бюджета. Эти реформы предполагалось обсуждать в публичном пространстве, которое вдруг обрело невиданную за всю советскую историю открытость. Высокообразованное население – великое достижение эпохи Брежнева – стало участником эксперимента по одновременной либерализации экономической и политической сфер.

Главной целью Горбачева в Центральной Азии было сломить власть старого поколения местных элит. Он быстро добился изменений в руководстве республик, чтобы опереться на новую группу лидеров. В 1982 году умер Джабар Расулов, долгое время занимавший пост первого секретаря компартии Таджикистана, а в 1983 году – Рашидов. В течение 1985 года Горбачев вынудил первых секретарей коммунистических партий Киргизии и Туркменистана (а также преемника Расулова – Рахмона Набиева) уйти в отставку, после чего Динмухамед Кунаев в Казахстане остался единственным сохранившимся с брежневской эпохи руководителем. В декабре 1986 года Кунаева тоже отстранили от должности. Его сменил Геннадий Колбин, этнический русский, который никогда не жил и не работал в Казахстане. В январе 1988 года Инамжон Усманходжаев, преемник Рашидова и координатор чистки в узбекской партии, был вынужден уйти в отставку. Десять месяцев спустя его арестовали по обвинению во взяточничестве. Москва перетряхнула политическую элиту Центральной Азии и переписала правила игры.

Все это отражалось на первых полосах республиканских газет и транслировалось по центральному телевидению. «Хлопковое дело» стало обвинительным актом всему региону и его культуре, которая, как теперь выяснялось, сплошь построена на коррупции и беззаконии. Российские политики и ученые начали говорить о том, что Центральная Азия – обременение для государства и что «субсидии», выплачиваемые региону, усугубляют бедность РСФСР и лишают ресурсов другие «более продвинутые» регионы страны. Политические недуги позднего брежневского периода породили сомнения в отношении советского проекта в целом у многих ученых и политических экспертов в Москве еще до того, как Горбачев затеял встряску. Экологические издержки советской экономической политики, особенно в том, что касается монокультуры хлопка, становились очевидными, а массовый рост населения на юге Центральной Азии и нежелание узбеков и таджиков переезжать в города и включаться в индустриальные производства заставили многих политиков и ученых в Москве пересмотреть некоторые базовые положения.