Центральная Азия: От века империй до наших дней

После провозглашения независимости все страны Центральной Азии стали действовать как национализирующие государства, то есть государства, которые обещают работать на благо титульной нации{397}. Они стремятся продвигать национальный язык и культуру, обеспечивать экономическое благополучие титульной нации, исправляя таким образом ошибки советского прошлого. В XX веке в Европе и за ее пределами национализирующие государства были обычным явлением. Современная западная либеральная мысль презирает национализм, приравнивая его к шовинизму, и взгляд этот она разделяет с советским режимом, при котором слово «национализм» считалось бранным. На протяжении почти всего послевоенного периода западные либералы поют осанну постнациональному миру, где нации и национализм остались в прошлом. Однако либеральный мировой порядок строится на существовании принадлежащих нациям территорий, которые охраняются паспортами и визами, и национальное государство остается способом политической организации по умолчанию. Постсоветскую историю независимых государств Центральной Азии лучше всего рассматривать в этом контексте.

Иностранные обозреватели удивлялись, когда статую Карла Маркса на главной площади Ташкента сменила статуя Тимура, сделавшегося основополагающей фигурой узбекской национальной государственности. Они явно не знали, что Тимур занимал центральное место в узбекской самоидентичности в современную эпоху, еще до русской революции. Советы относились к Тимуру без особого энтузиазма, поэтому его возвращение – признак разрушения советских табу. Вместе с ним вернулся и культ эпохи Тимуридов. Ташкент украсили новые здания в неотимуридском стиле – белокаменные сооружения, увенчанные бирюзовыми куполами. Здания эпохи Тимуридов восстанавливали по всей стране, выделяя на это значительные средства. Мавзолей Тимура в Самарканде поражает посетителей обновленной позолотой внутри купола, а мечеть Биби-Ханым на другом конце города, возводившаяся по заказу Тимура, но так и не достроенная, обрела невиданную прежде славу. За четверть века независимости государство также отметило многочисленные юбилеи: годовщину основания Бухары (2500-летие), Самарканда (2750-летие), Маргилана (2000-летие) и Ташкента (2200-летие); тысячелетие народного эпоса об Алпамыше и 2700-летие «Авесты», священного текста зороастрийцев, а также юбилеи исламских ученых прошлого. Очевидно, что в современном Узбекистане к прошлому относятся с большим вниманием и уважением. Ислам Каримов, президент страны, превратил советский лозунг о построении коммунизма в призыв построить великий Узбекистан будущего (Ўзбекистон – келажаги буюк давлат!). Эта фраза присутствует в общественных пространствах повсеместно. Массовые зрелищные празднования Дня независимости и Навруза, тюрко-персидского весеннего праздника, еще больше укрепили чувство национальной принадлежности{398}.

В Казахстане национализация государства протекала несколько иначе. Русские составляли значительную часть населения. Самый север был преимущественно русским, и там даже ходили разговоры о желательности присоединения к России. Нурсултан Назарбаев ловко решил эту проблему. Он сохранил за русским языком статус государственного и установил хорошие отношения с Россией. В 1996 году он перенес столицу из Алма-Аты на южной окраине страны в Акмолу на севере. Эта политика сочеталась с программой репатриации казахов со всего мира на родину предков. Можно рассматривать ее как казахский эквивалент израильского Закона о возвращении, несмотря на то что бедствия, от которых бежали казахи, произошли за последние 100–200 лет. Эта программа направлена на то, чтобы возместить ущерб от великих трагедий 1916 года и коллективизации, ставших причиной рассеяния казахов по разным странам. Также она должна помочь справиться с демографической проблемой, ведь в Казахстане значительную долю населения составляют русские. За эти годы почти миллион казахов «вернулись» в Казахстан. Большинство из них переехали из Узбекистана, некоторые – из Синьцзяна и Монголии. Демографическая ситуация изменилась, и казахов теперь в стране большинство.