Центральная Азия: От века империй до наших дней

Такое переосмысление национальной политики сопровождалось еще более твердой, чем прежде, решимостью интегрировать Синьцзян в КНР. В 1990-е годы в экономику региона были вложены значительные инвестиции. После прекращения дружбы с Советским Союзом в 1962 году КПК забросила транспортную инфраструктуру Синьцзяна, и она так и осталась недостаточно развитой. В том случае если бы Советы вторглись в регион, их не ждали бы здесь хорошие дороги и эффективная железнодорожная сеть. В постсоветскую же эпоху китайское государство принялось развивать регион. Стратегия развития Западного Китая (cибу да кайфа), принятая в 2000 году, представляла собой амбициозную попытку направить государственные инвестиции, заграничных специалистов, иностранные займы и частный капитал на запад КНР. В Синьцзяне инфраструктура развивалась ударными темпами. В 1965 году в Синьцзяне было 368 км асфальтированных дорог, к 1999 году – уже 30 000 км, а к 2008 году – до 146 000 км{391}. Многочисленные города теперь соединяют друг с другом первоклассные автобаны: от Кашгара до Яркенда можно доехать за два с половиной часа (сто лет назад такое путешествие заняло бы пять дней). Железная дорога наконец-то связала Алтышар с севером, а север теперь как никогда связан с самим Китаем. В настоящее время здесь строится высокоскоростная железная дорога, которая сократит время в пути между Пекином и Синьцзяном до пятнадцати часов. Расстояние, столь долго отделявшее Синьцзян от Китая, удалось преодолеть.

Политику в регионе теперь определяет лозунг «Ускорить экономическое развитие и сгладить национальный вопрос» (Цзякуай цзиндзи фачжань, даньхуа миньцзу вэньти){392}. В 1955 году Сайфутдин Азизи утверждал, что автономия предоставляется народам, а не горам и долинам. Однако Стратегия развития Западного Китая направлена исключительно на горы и долины и намеренно обходит стороной любые национальные вопросы. Таков результат длительного процесса интеграции Синьцзяна в состав Китая посредством преобразования его демографии. Как мы помним, династия Цин планировала заселить «новый доминион» поселенцами-ханьцами, но так и не смогла исполнить свое намерение. И только после того как Синьцзян оккупировали коммунисты, это заселение началось всерьез. В первые тридцать лет коммунистического правления подавляющее большинство поселенцев были демобилизованными солдатами, либо «сосланными» (сяфан) в ходе программ переселения, либо мобилизованными для решения революционных задач. К 1978 году ханьцы составляли уже 42 % населения Синьцзяна, по сравнению с 6 % в 1949 году. В эпоху реформ этот поток обратился вспять, поскольку многие китайцы, которых переселили в провинцию насильно, вернулись в коренной Китай. К 1990 году доля ханьцев в населении сократилась до 37,5 %, а официальные прогнозы того времени предсказывали снижение до 25 % к 2030 году{393}. С этого момента, чтобы опять привлечь ханьских мигрантов в Синьцзян, государство стало прибегать к новым стимулам: праву собственности, налоговым льготам и предоставлению гарантий трудоустройства. Логика проста: если Китай – единое многонациональное государство, то все его граждане обладают равными правами на всю его территорию. У уйгуров, например, не больше прав на Синьцзян, чем, скажем, у ханьцев из Хайнаня, а правительство Китая может переселять людей без учета их национальности. Переселение ханьцев в Синьцзян возобновилось после затишья в 1980-х годах и с тех пор продолжается (рис. 22.2). В любом случае в результатах переписи масштабы присутствия ханьцев в регионе занижены, поскольку она не учитывает ни военнослужащих, дислоцированных в регионе, ни «плавающее население» – сотни тысяч людей, которые проживают не там, где зарегистрированы (хукоу){394}.

Рис. 22.2. Демографические изменения в Синьцзяне начиная с 1949 года

Источники: Приблизительная оценка на 1949 год: James A. Millward, Eurasian Crossroads: A History of Xinjiang (New York: Columbia University Press, 2007), 306–307; 1953: Michael Freeberne, "Demographic and Economic Changes in the Sinkiang Uighur Autonomous Region," Population Studies 20 (1966): 108; 1964 and 1982: Stanley W. Toops, "The Demography of Xinjiang," in Xinjiang: China's Muslim Borderland, ed. S. Frederick Starr (Armonk, New York: M. E. Sharpe, 2004), 246); цифры за каждые два года, 1950–1976: Ren Qiang and Yuan Xin, "Impacts of Migration to Xinjiang since the 1950s," in China's Minorities on the Move: Selected Case Studies, ed. Robyn Iredale et al. (London: Taylor and Francis, 2003), 91–92; остальные годы: Xinjiang Statistical Yearbook 2017 (Beijing: China Statistics Press, 2017), table 3–8