Центральная Азия: От века империй до наших дней

Каримов по большей части построил свою легитимность на стабильности и превращении Узбекистана в страну мира и спокойствия, по сравнению с соседями (контрпримером сначала был Афганистан, затем Таджикистан, где шла гражданская война, а в 2010-х годах – Киргизия с ее политическими потрясениями). Для обеспечения спокойствия Каримов привлек Службу национальной безопасности – политическую полицию, по прямой линии восходящую к КГБ, которая контролировала как внутреннюю, так и международную безопасность. Каримов ревностно охранял суверенитет Узбекистана и, следовательно, свое собственное пространство для маневра. Отношения с другими странами Центральной Азии были напряженными. Кроме того, Узбекистан отказался от тесных отношений с Турцией. Турецкие компании добились в стране скромного успеха, а режим не пользовался ни официальными, ни полуофициальными культурными инициативами Турции. Движение «Хизмет» турецкого филантропа Фетхуллы Гюлена, по инициативе которого здесь открылись частные англоязычные школы, ориентированные на городскую элиту всей Центральной Азии, продержалось в Узбекистане всего несколько лет. Зато в 1990-х годах Каримов поддерживал тесные связи в области безопасности с Соединенными Штатами, и они достигли своего апогея после трагедии 11 сентября, когда Соединенные Штаты арендовали в Узбекистане две авиабазы. Однако отношения быстро испортились, поскольку Каримова настораживала постоянная критика США в отношении ситуации с правами человека в Узбекистане. В 2003–2004 годах он выгнал большинство иностранных НПО и организаций по оказанию помощи из страны, а в 2005 году и вовсе разорвал контракты о базах для американских войск. Затем Каримов обратился к связям с Россией, и Узбекистан вступил в Шанхайскую организацию сотрудничества. Сотрудничество с Соединенными Штатами вскоре возобновилось, однако Узбекистан держал Запад на расстоянии вытянутой руки в плане дипломатических отношений.

Каримов умер, когда Узбекистан отмечал 25-ю годовщину провозглашения суверенитета. (Он уже несколько дней лежал в коме, а официальное объявление о его смерти отложили, чтобы празднование независимости состоялось по плану.) Переход власти к преемнику прошел гладко. Согласно Конституции Узбекистана, временным президентом должен был стать председатель сената, однако сам председатель Нигматилла Йулдошев настоял на том, чтобы временным президентом назначили Шавката Мирзиёева (р. 1957), долгое время занимавшего пост премьер-министра, – в знак признания «его большого опыта работы на руководящих должностях и народного уважения». Парламент поддержал предложение. Три месяца спустя Мирзиёев обошел остальных троих кандидатов на тщательно спланированных президентских выборах. Транзит власти продемонстрировал, насколько непрозрачно устроено узбекское государство. Тем не менее Мирзиёев уже принадлежит к новому поколению, и у него не было опыта в советской политике. Он вывел страну из нескольких дипломатических тупиков, в которые Каримов загнал Узбекистан, и смягчил некоторые наиболее жесткие политические меры своего предшественника. После своего избрания Мирзиёев ослабил цензуру и надзор за гражданским обществом, позволил более широко освещать ислам и закрыл печально известную тюрьму в Жаслыке. Кроме того, он предпринял кое-какие шаги для улучшения отношений Узбекистана с соседями и остальным миром. Однако его президентская политика не производит структурных изменений ни в обществе, ни во власти.

Между тем население Узбекистана постоянно растет. Здесь значительный уровень безработицы, хоть о нем и умалчивают, и самый яркий ее признак – массовая трудовая миграция, поскольку мужчины, а иногда и целые семьи уезжают за границу в поисках работы. По-настоящему примечательно то, что основная доля миграции приходится на Россию, а не, скажем, мусульманские страны Персидского залива. Таким образом, узбекская трудовая миграция воссоздает связи советской эпохи в новых условиях. По иронии судьбы в СССР, где узбеки были равноправными гражданами, они не проявляли особого желания переезжать даже и в другие города Узбекистана, не говоря уже о России. Теперь же, когда Советское государство всеобщего благоденствия исчезло, а факторы притяжения стали гораздо сильнее, граждане Узбекистана стали намного мобильнее. Миграция наконец превратила Москву в центральноазиатский мегаполис (а узбекская кухня стала одной из самых популярных в городе), хотя способствовала ксенофобии и дискриминационным практикам по отношению к мигрантам в России.