Центральная Азия: От века империй до наших дней

Узбекистан – самое густонаселенное государство в регионе, наследник своей городской цивилизации. Его постсоветское развитие определял Ислам Каримов, который управлял страной с 1990 года до своей смерти сразу после 25-й годовщины провозглашения независимости. В общей сложности он правил Узбекистаном 27 из 92 лет с момента его создания в 1924 году. Каримов сопротивлялся шоковой терапии в экономике, предписанной международными организациями во время переходного периода в начале 1990-х годов. Узбекистану удалось избежать потрясений и резкого неравенства, вызванных этим переходом в других странах, однако значительная часть экономики страны остается под контролем государства, прямым или косвенным. Правительство по-прежнему владеет контрольными пакетами акций в ключевых отраслях, включая энергетику, телекоммуникации, авиалинии и горнодобывающую промышленность. В недавно сформировавшемся сильном частном секторе тоже преобладают элиты, связанные с государством. В результате в стране нет общественных сил, которые находились бы вне сферы влияния государства. Кроме того, центральное место в экономике все еще занимает хлопок. Колхозы превратились в самостоятельные образования, однако их взаимосвязь с государством существенно не изменилась. Хлопководческий комплекс советской эпохи не только преобладал в экономике, но и структурировал политическую власть в сельской местности. Избавиться от него было задачей не из легких. Несмотря на то что правительство предприняло некоторые усилия по сокращению объема производства монокультуры (к середине 2010-х годов производство хлопка-сырца сократилось чуть менее, чем до 3 миллионов тонн в год), она остается основным источником экспорта и фундаментом сельского порядка. Государство по-прежнему устанавливает закупочные цены и привозит школьников, студентов и государственных служащих, чтобы те помогали собирать хлопок каждый сезон сбора урожая. Каримов прибегал и к агитации в советском стиле. Общественные места пестрели рекламными щитами с лозунгами и призывами, где слова советских лидеров или резолюций Коммунистической партии сменились словами президента. Произведения Каримова печатали и проходили в школах. Вся научная работа в области гуманитарных и социальных наук должна была начинаться с его мудрых изречений, которые обосновывали значимость исследования, точно так же как в предыдущих поколениях наука начиналась с цитат классиков марксизма-ленинизма или с текущей партийной повестки.

Несмотря на советские методы управления, отношение режима к советскому прошлому было явно двойственным. Один из крупнейших проектов эпохи независимости – мемориальный комплекс под названием «Шахидлар хотираси» («Памяти жертв репрессий»), посвященный «памяти тех, кто погиб за свою страну, [которая] будет жить вечно». Комплекс построен на том самом месте, где в 1930-е годы ОГПУ проводило расстрелы репрессированных. Жертвы сталинских чисток занимают здесь центральное место, однако комплекс посвящен памяти всех жертв периода российского правления, начиная с первых царских вторжений 1850-х годов и заканчивая «хлопковым делом» 1980-х годов. Таким образом, царский и советский периоды объединяются в качестве единой темной эпохи колониального угнетения, и все их жертвы приписываются Узбекистану. Есть пределы тому, насколько далеко можно отстраниться от советского прошлого и его узбекских героев, не отрекшись при этом от всей современной узбекской культуры. Поэтому Вторая мировая война остается ключевой темой общей памяти. Как и в большинстве бывших советских городов, в центре Ташкента есть Могила неизвестного солдата. Реконструкция мемориала в постиндустриальный период превратила его в специфически узбекский национальный памятник героям. К Вечному огню, окруженному портиком, где хранятся списки имен всех погибших (обычная практика в военных мемориалах на постсоветском пространстве), обращена большая статуя скорбящей матери. Портик украшают арки и колонны в стиле тимуридской мечети, с красивой резьбой по дереву в узбекском национальном стиле. Память о войне национализирована, а победа стала достижением столь же узбекским, сколь и советским.