Центральная Азия: От века империй до наших дней

Беспорядки в Урумчи имели прямое отношение к недовольству уйгуров и не имели ничего общего с исламским экстремизмом. Тем не менее они ознаменовали поворотный момент во взглядах государства на ситуацию в Синьцзяне. Урок, который оно, как видно, извлекло, состоял в том, что усилия по интеграции уйгуров в Китай провалились. Урумчи, по сути, ханьский город, и тамошние уйгуры относятся к одним из наиболее интегрированных в КНР. Если такой конфликт мог произойти там, то остальная часть Синьцзяна, похоже, вообще безнадежна. В последующие месяцы аресту подвергли тысячи людей, а 24 в итоге приговорили к смертной казни. Подавляющее большинство арестованных и все приговоренные к смертной казни были уйгурами. Власти фактически ввели локдаун по всей провинции: международную телефонную связь и обмен текстовыми сообщениями заблокировали до января 2010 года, а интернет отключили на десять месяцев. К тому времени, когда связь восстановили, все основные сайты на уйгурском языке оказались закрыты, а их администраторы попали в тюрьму на сроки от трех до десяти лет. Установился новый режим наблюдения: повсюду появились контрольно-пропускные пункты, полицейские посты и вооруженные патрули (состоящие в основном из ханьских войск). Со временем присутствие государства в сфере безопасности стало повсеместным. Через год после беспорядков в провинции установили 40 000 камер наблюдения высокой четкости с антивандальными защитными корпусами{434}. Кроме того, государство сосредоточило усилия на контроле за исламскими религиозными практиками и любыми проявлениями вероисповедания. Власти начали следить за тем, кто и с какой целью посещает мечеть, устраивали обыски частных домов в поисках запрещенной исламской литературы, запретили женщинам носить паранджу и следили за длиной бороды у мужчин. Любое проявление исламской веры или попытка соблюдения мусульманских обрядов квалифицировались как экстремизм.

С 2009 года в провинции на протяжении нескольких лет фиксировались эпизоды насилия. Некоторые из них, как события в Урумчи, были протестами, которые переросли в насильственные конфликты после вмешательства полиции, или этническими беспорядками, в которых уйгуры противостояли ханьским поселенцам; другие включали в себя нападения на полицейские участки или правительственные здания. В августе 2010 года двое нападавших бросили бомбы в толпу полицейских, убив семь человек. В июле 2011 года демонстранты напали на полицейский участок в Хотане, в результате чего полиция автоматным огнем уничтожила четырнадцать «участников беспорядков». В июле 2014 года акция протеста в Яркенде против ограничений на соблюдение Рамадана закончилась бойней: полиция открыла огонь по протестующим. По неофициальным данным, в ходе последовавших беспорядков погибли двадцать участников демонстрации и тринадцать полицейских. (Официальное информационное агентство «Синьхуа» сообщило только, что «убиты и ранены десятки мирных жителей-уйгуров и ханьцев»{435}.) Другие нападения совершались на уйгуров, которые работали на китайское государство. Джума Тайир, имам знаменитой мечети Хейитга (Идга) в Кашгаре, был ярым сторонником официальной политики. Через несколько дней после событий в Яркенде его зарезали{436}. Еще через год в Турфане зарезали другого имама. Другие нападения, по-видимому, были заимствованы из репертуара международного терроризма и нацелены на случайных гражданских лиц. В 2011 году двое мужчин въехали на угнанном грузовике в толпу пешеходов в Кашгаре. Мужчины выпрыгнули из грузовика и нанесли смертельные ножевые ранения шестерым людям. На следующий день вооруженные преступники напали на китайский ресторан и убили там несколько человек{437}. В апреле 2014 года, когда председатель КНР Си Цзиньпин находился с визитом в Синьцзяне, три человека устроили ножевую атаку на железнодорожной станции Урумчи – трое погибших. Еще через месяц пятеро преступников на двух внедорожниках, использовав взрывчатку, убили 43 человека на рыночной улице Урумчи. Инциденты происходили и за пределами Синьцзяна. В октябре 2013 года уйгурский мужчина въехал на внедорожнике в толпу на площади Тяньаньмэнь, убив двух туристов, после чего внедорожник загорелся. В марте 2014 года восемь уйгуров, вооруженных ножами, убили 31 человека на железнодорожной станции в Куньмине на юго-западе Китая. Некоторые из этих нападений действительно были террористическими – то есть они были преднамеренными, нацеленными на случайных гражданских лиц и совершались для того, чтобы посеять страх среди населения, – однако большинство из них были актами насилия, направленными против государства в целом или госчиновников. Они не координировались из-за рубежа, не были частью некоего более обширного плана и не были вызваны религиозным экстремизмом.