Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории

Однако разбросанность партий в эмиграции (не обязательно русских и не обязательно фашистских) создавала не только организационные трудности. Отстранённость от Родины снижала эффективность работы внутри партий и лишала их возможности действенно влиять на политические реалии. Были проблемы и иного плана. К характерным приметам национализма того времени относится принципиальная сосредоточенность на себе. То есть поле деятельности одного «фашизма» оставалось таковым в тех границах и до тех пор, пока не ущемляло интересы другого. И тогда сильная организация ограничивала претензии более слабой. В это партийное противостояние (или содружество) то и дело вмешивались правительства стран пребывания, в те годы не вполне свободные в ведении собственной политики. В соответствии с таковым положением вещей РФС был запрещён в 1943 г. Японией, господствовавшей в Маньчжурии и бывшей верным союзником нацисткой Германии. В контексте трава сильного» и самоощущения слабого упомяну беспомощность «фашизмов» Чехословакии и Польши, которые легко пошли на сотрудничество с германским нацизмом, причём, в ущерб собственным интересам. Но если Чехия сдалась под сильным давлением европейских держав, то отнюдь не слабая в военном отношении Польша ещё в 1934 г. трусливо заключает договор о ненападении с политически и экономически расхристанной и вовсе не дружественной страной. Став союзником Германии, блокированной всеми «уважающими себя державами», Польша, вытащила последнюю из политической изоляции. Однако об ответной благодарности говорить здесь не приходится, поскольку немцы, прекрасно зная исходные мотивы, знали цену такого рода подарков, как и последующих «жестов» европейских соглашателей. Последние, со второй половины 1930 гг. глубокомысленно кивая на Восток, настойчиво, но не без подобострастия подталкивали в бок «непонятливых» германцев.

От «востока» придётся вернуться к Европе, поскольку, взнузданные Италией и Германией, «партийные» события развивались там активнее, нежели где бы то ни было.

Хаос в экономике, переориентировав формы социального протеста, определил прямой интерес человека к политической жизни. Каждая «единица» общества осознавала необходимость личного участия в разрешении сложившихся проблем, при этом желая устранить причины, а не их следствия. Первые, однако, успели уже пустить глубокие корни, распустившись в пестроте множественных противоречий. Заложенные Версальским мирным договором в 1918 г., «мирные решения» победителей пустили глубокие трещины, которые пошли по хорошо продуманным и ещё лучше отредактированным границам как развивающихся, так и развитых стран во всех частях света. После I Мировой войны на первое место среди «думающих», обойдя «островитян» Англии, выдвинулись США. Последние, не имея столь же богатого, сколь и давнего колониального опыта Англии, достаточно быстро усвоили уроки своей учительницы. Не хуже Великобритании владея «линейкой» и «циркулем», правительство США, проводя политику экспансии, предопределило очаги этнической, религиозной и социально-экономической напряжённости. Эти очаги, усиливаясь (и, понятно, – «редактируясь») на протяжении всего XX в., загорались там и тогда, когда «миротворцам» необходим был «тот» или «иной» полный или «частичный» контроль над задействованным в политике регионом. Именно тогда надломленные сверху, пограничные сколы образовывали провалы между политическими, этническими и культурными своеобразиями.

К примеру, в странах Африки эти границы прошли по тщательно разлинованным «трещинам» (они видны на карте), смысла которых тамошние племена не понимали тогда, как не понимают и сейчас. И в Южной Азии «невидимая рука» прошлась по живому телу Индии, от которой по той же «линейке» (правда, теперь уже «логарифмической») была отрезана огромная территория (Пакистан). В числе важнейших причин указывалось сильное «психологическое напряжение» (Неру) мусульманской части страны. Очевидно, желая ослабить это напряжение, в дело вмешалось лейбористское правительство Клемента Эттли. Напряжение не спало. Под ножом «картографов» погибло около миллиона индийцев – индусов, мусульман, сикхов. Выжившим на севере полуострова Индостан был уготован «ящик Пандоры» в лице раздираемого всеми псевдогосударства Джамму и Кашмир. В Новой и Новейшей истории выступая в качестве «двуликого Януса» (точнее, – триликого, поскольку открыт был Индии, Пакистану и Китаю), штат этот отличался от своего древнего архетипа тем, что, зная своё прошлое, не ведал будущего [40]. Нечто подобное имело место в Европе. Рассмотрим это на примере Югославии.