Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории

По-иному складывался фашизм в странах Азии и Дальнего Истока. Заявляя о себе в иной исторической жизни, в лоне принципиально другой духовной культуры и обстоятельствах её возникновения, он по этой причине имел неизвестные европейцам свойства. Единственное, что «сближало» первых с последними, это колониальная зависимость первых. Потому «фашизм», к примеру, выходцев из Индии носил черты исторически достаточно долгой борьбы за независимость от европейцев, что, однако, не мешало им участвовать в военных действиях Вермахта в составе легионов СС (легион «Свободной Индии» 950; Indisches Infanterie Kegiment 950). Примечательно, что, не понимая ни немецкий язык, ни хинди, солдаты индийского легиона свободно владели английским. «Настоящие» индийцы-националисты, находясь вне Индии, при финансовой, военной и политической поддержке Японии сложили в 1943 г. в изгнании «Правительство свободной Индии» (Fascismo indù). То же и китайцы. Несколько столетий будучи под маньчжурами, а потом не одно поколение терзаемые европейской демократией, они имели немалый опыт освободительной борьбы. Многолетняя неприкаянность китайского народа «выткала» в его затаённой политической среде «Лигу голубых рубашек» (蓝衣社, BSS). Японцы, всегда бывшие весьма дисциплинированными и толковыми учениками, переняв опыт урбанизированных государств Европы, создали свой аналог фашизма. Идеи непременного сохранения национальной идентичности, достигнув Страны Восходящего Солнца, обрели суть крайнего национализма. Философ Кита Икки изложил свою точку зрения относительно имперского фашизма в Японии в вышедшей в 1923 г. книге «План реорганизации Японии» (1919), а журналист Накано Сейго, вдохновлённый его идеями, по образцу германского фашизма в 1932 г. создаёт «Национальный альянс» (国民同盟, Kokumin Domei). В мае 1936 г. он формирует партию «Восточное общество» (东方会 Tōhōkai), задача которой заключалась в распространении ультранационализма и корпоративных отношений. Учитывая разницу менталитета, Сейго возвещал своим адептам: «Ни фашизм, ни нацизм – не подходит для Японии, нам нужен свой самобытный тотальный милитаризм!». За основу партии Сейго взял формы военной диктатуры сёгуна XV в. Тоётоми Хидэёси под общим названием Sangoku. Найдя «хороший пример» из своей истории и заняв у американских коллег вооружение, японцы, оккупировав Китай, в практическом нацизме опередили по времени немцев. Впрочем, свою традиционную вежливость Страна Восходящего Солнца явила в том, что утренние зори окрашивали в пурпур на императорском дворце и на площадях известное нам «общеевропейское» знамя… Японии как никакой другой азиатской стране пришлась ко двору пока ещё не устрашающая мир свастика[45].

Особняком развивались национальные идеи в экономически и социально отсталых странах Латинской Америки, юго-западной и южной Азии, Ближнего и Среднего Востока. FL там испокон веков был свой «фашизм.», который в 1930 гг., следуя моде, экипировался под ту или иную ветвь всеевропейского движения. Словом, и в Латинской Америке нашлись свои «фалангисты», «фашисты» и «нацисты». Как грибы после дождя возникли – «Национальное действие», «Интегралисты», «Синаркисты», «Легионеры» и прочее. Но, не имея сложившихся гражданских и общественных институтов, а значит, и сильных лидеров истинно национального толка, националистические движения не получили своего развития ещё и ввиду банального произвола диктаторских режимов. В Турции, фашизм, став государственной политикой, проявился в ущемлении национальных меньшинств, выраженный в проекте черты оседлости. Согласно этому проекту, армянам запрещалось селиться к востоку от линии Самсун-Селевкия, т. е. на тех территориях, где младотурки учинили страшную резню армян[46], грузинам – в провинциях Ризе, Ардаган и Карс, арабы не имели права обосновываться в приграничных с Сирией районах, а грекам предписывалось жить только в Стамбуле и его окрестностях.

В Иране кабинет Али Мансура, полностью опутанный немецкой агентурой, в 1930 гг. откровенно проводил прогерманскую политику, которая, в пику суверенному существованию государства, проводилась под патронатом шаха Реза-Пехлеви.