Церковная история

Как скоро это и некоторые другие дела утверждены были Собором, низложенные вместе с Диоскором, по требованию Собора и по воле царя, были отозваны. Потом к вопросам решенным присоединены другие, и прочитан символ, изложенный буквально так: «Господь наш и Спаситель Иисус Христос, утверждая в своих учениках знание веры, сказал: мир мой даю вам, мир мой оставляю вам (Иоан. 14, 27), чтобы, то есть в догматах благочестия никто не разногласил с ближним, но чтобы проповедь истины возвещалась одинаково». — После сего прочитан был святый никейский символ, к которому сто пятьдесят святых отцев сделали такое присоединение: «для совершенного познания и твердыни благочестия достаточно и сего мудрого и по милости Божией спасительного символа; потому что в нем заключается совершенное учение об Отце, Сыне и Святом Духе, и с верою приемлющим преподается о вочеловечении Господа. Но так как враги истины, чрез свои ереси, стараются отвергнуть Его проповедь, и породили несколько новых слов; то есть, одни, дерзнув искажать тайну домостроительства Господня ради нас, отвергают в Деве имя Богородицы; другие, вводя слияние и смешение, безумно воображают себе, что природа плоти и божества одна и таже, и, смешивая это, мечтают, что божественное естество Единородного подвержено страданию: то, желая отстранить всякое ухищрение против истины, сошедшийся ныне святый великий и вселенский Собор, с намерением сделать непоколебимым древнее учение, предварительно поставляет, чтобы вера трех сот осьмнадцати святых отцев оставалась неприкосновенною; а против востающих на Духа святого утверждает учение о существе Духа, в последствии преданное собравшимися в царствующем граде сто пятюдесятью отцами, которые то учение всюду обнародовали — не как нечто, чего недостовало в прежнем, но как понятие их о святом Духе, высказанное против людей, пытавшихся отвергнуть Его владычество, и объясненное свидетельствами Писания. Что же касается до тех, которые дерзают искажать таинство домостроительства и бесстыдно пустословят, что от святой Девы Марии родился простой человек; то святый Собор принимает соборное послание блаженного Кирилла, бывшего пастыря александрийской Церкви, написанное Несторию и восточным епископам; потому что оно достаточно и для обличения Несториева безумия, и для изъяснения спасительного символа — в пользу тех, которые, побуждаясь благочестивою ревностию, желают разуметь его. К этому, для утверждения правых догматов, он по справедливости присоединяет и послание блаженнейшего и святейшего архиенископа Льва, предстоятеля великого и старейшего Рима, писанное к святому архиепископу Флавиану, для истребления зломыслия Евтихиева; ибо это послание согласно с исповеданием великого Петра, и есть как бы столп против людей зломыслящих. Оно противустонт и тем, которые тайну домостроительства намереваются расторгнуть на двоинство сынов; оно извергает из священного сонма и тех, которые дерзают говорить, что божество Единородного подвержено страданию; оно противоборствует и тем, которые к двум естествам Христа придумывают смешение или слияние; оно изгоняет и тех, которые лгут, будто заимствованный Им от нас образ раба имел небесную или какую-нибудь другую природу; оно анафематствует и тех, которые баснословят, будто до соединения Господу принадлежали два естества, а по соединении представляют одно. И так, следуя святым отцам, мы исповедуем одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа и согласно все учим, что Он же есть совершенный по божеству, и Он же совершенный по человечеству — истинно Бог и истинно человек; что Он же — из души разумной и тела, единосущный Отцу по божеству, и Он же — единосущный нам по человечеству, по всему подобный нам кроме греха; что Он прежде веков родился из Отца по божеству, и Он же в последок дней, для нас и для нашего спасения, от Марии Девы и Богородицы (родился) по человечеству; что Он есть единый и тот же Иисус Христос, Сын, Господь, Единородный, в двух естествах неслиянно, неизменно, нераздельно и неотделимо признаваемый, так что различие Его естеств отнюдь не уничтожается чрез единение (их), — так что оба естества, сохраняя — каждое свою особенность, сходятся в одну ипостась; что Он не расчленен, или не разделен как бы на два лица, но есть один и тот же Единородный Сын, Бог Слово, Господь Иисус Христос, как древле Пророки предвозвестили о Нем, как сам Христос научил нас, и как предал нам это отеческий символ. Принимая это, со всем тщанием и ревностию сделанное нами постановление, святый и вселенский Собор определил: Иной веры никому и не произносить, и не писать, и не составлять, и не мыслить, и не преподавать другим. А кто дерзнет либо слагать иную веру, либо произносить, либо преподавать, либо передавать другой символ людям, желающим обратиться к познанию истины из язычества, Иудейства, или из другой какой ереси; того, — если будет епископ или клирик, — отчуждать епископа от епископства, клирика от клира, — а если монах или мирянин, анафематствовать». По прочтении этих определений, царь Маркиан, быв в Халкидоне, присутствовал на Соборе и, сказав речь, уехал. После сего, по стечению некоторых обстоятельств, спорили относительно своих епархий Ювеналий и Максим[190]; восстановлены Феодорит[191] и Ива, и рассуждаемо было о других предметах, о чем сведение, как я прежде сказал, приложено к концу этой истории. Постановлено также, чтобы престол нового Рима, занимая второе место после Рима старейшего, имел преимущество пред прочими престолами.