Церковная история

После того, как нечестие Юлиана[32] потоплено было в крови мучеников, а неистовство Ария[33] связано выкованными в Никее цепями[34], да и Евномий[35] с Македонием[36], сокрушившись о священный град Константина, извергнуты святым Духом из Воспора[37], — после того, как святая Церковь, скинув с себя недавнее рубище, возвратилась к прежнему благолепию и, облекшись в испещренную златом ризу, обручилась возлюбленному Жениху, — ненавистник демон, не терпя этого, воздвигает на нас необыкновенную и небывалую войну. Попранное идолопоклонство он уже презирает; равным образом, отталкивает от себя и рабское неистовство Ария, да боится нападать на веру, и как враг; потому что она укреплена столь многими святыми отцами, и, осаждая ее, он потерял уже так много силы. Теперь он приступает к делу разбойнически, придумывает некоторые вопросы и ответы, и заблуждающихся увлекает в Иудейство новым способом: не понимает бедняк, что и тут ожидает его поражение. Прежде нападал он на единство, а теперь с удовольствием приемлет его; теперь он тщеславится уже не изгнанием нас отовсюду, но, по крайней мере, тем, если находит себя в состоянии исказить какое-либо выражение. Часто изливаясь злобою, ныне он ухитрился изменять хоть по одной букве[38][39], и чрез то увлекать к прежней мысли; ныне он заботится, как бы различить смысл речений, чтобы привесть не к одному и тому же исповеданию и славословию Бога в той и другой ипостаси. А каким образом все это делалось и чем кончилось, я расскажу в своем месте; мимоходом же присоединю и кое-что другое, достойное истории, и в своем повествовании остановлюсь на том, на чем угодно будет человеколюбивому Богу.

ГЛАВА 2. О том, как Несторий открыт был по проповеди ученика его Анастасия, который учил называть святую Богоматерь не Богородицею, а Христородицею, и по этой причине признан еретиком.

Так как Несторий[40] — богоборственная гортань, второе сонмище Каиафы[41], рабочая храмина хуления, в которой Христос, по разделении и расторжении Его естества, снова делается предметом договора и торговли, тогда, и по Писанию, кость Его на самом кресте осталась несокрушенною[42], и вовсе нешвенный хитон Его только раздрали богоубийцы[43], — так как этот Несторий отверг и отбросил имя Богородицы, которое в устах многих общеуважаемых отцев выковано святым Духом, и вместо его подделав, отливши и отпечатав другое название Христородицы, возбудил к Церкви тысячи браней и затопил ее домашнею кровию: то, при помощи Христа, общего всех Бога, я начну свою историю повестью о богохульстве нечестивого Нестория, и думаю, что у меня не будет недостатка в материи для последовательного изложения оной и доведения ее до конца. Вражда между Церквами началась следующим образом: некто пресвитер Анастасий[44][45], человек с дурными понятиями о предметах веры, был пламенным любителем Нестория и иудейского его учения. Он сопутствовал Несторию, когда последний поехал для принятия епископства и, встретившись с мопсуитским епископом Феодором[46], наслушался его толков и исказил свое православие, как пишет о том в послании Феодул[47][48]. Этот-то Анастасий, беседуя в константинопольской церкви с христолюбивым народом, дерзнул открыто сказать: «Марии никто не называй Богородицею; ибо Она была — человек, а от человека родиться Богу невозможно». Когда же Христолюбивый народ оскорбился таким учением и ту беседу счел богохульною, — Несторий, вождь сего богохульства, не только не запрещал его и не покровительствовал учению здравому, но еще словам Анастасия не обинуясь придал большую силу, и стал упорно защищать их[49]. А иногда устно и письменно присоединял он к ним и собственные мнения, и, разливая яд своей души, пытался преподать мысли еще вреднее тех; так что на свою голову говорил: «двухмесячного или трехмесячного я не назову Богом», — как ясно об этом повествуется у Сократа[50] и в деяниях первого ефесского Собора[51].

ГЛАВА 5. О том, что писал Несторию великий Кирилл, и как в Ефесе составился третий Собор, на котором Иоанна антиохийского и Феодорита (сначала) не было.