Церковная история

Итак, когда в старейшем Риме предстоятельствовал Вигилий, в новом — сперва Мина, потом Евтихий, в Александрии Аполинарий, в Антиохии Домнин, а в Иерусалиме Евстохий, — Юстиниан созывает пятый (вселенский) Собор[560] по следующей причине. Так как защитники Оригенова учения, особенно в так называемой Новой Лавре[561], весьма усилились; то Евстохий приложил все свое старание изгнать их и, овладев Лаврою, выбросил их оттуда и, как общую заразу, прогнал далеко. Но, рассеявшись, они привлекли к себе еще более приверженцев. Им покровительствовал Феодор, по прозванию Аскида, епископ Кесарии, главного города Каппадокиян, бывший всегда при Юстиниане, пользовавшийся особенным его доверием и весьма полезный ему. Итак, когда он возмущал двор и это дело (Евстохия) называл крайне нечестивым и беззаконным, Евстохий посылает в царствующий град игуменов — Феодосиева монастыря Руфа и Саввина монастыря Конона, имевших первенство в пустыне как по собственному их значению, так и по важности монастырей, над которыми они начальствовали. Вместе с ними прибыли и другие, по достоинству не многим от них отстававшие. Они начали говорить прямо против Оригена[562], Евагрия[563] и Дидима[564]; а Феодор Каппадокийский, желая отвлечь их в другую сторону, стал взводить обвинения на Феодора Мопсуптского, Феодорита и Иву: так все благоустроял всесвятый Бог, чтобы нечистое было изглажено и там и здесь. Итак, когда возник первый вопрос, должно ли подвергать анафеме умерших, Евтихий, по-видимому в совершенстве изучивший Божественное писание, но при жизни Мины еще не принадлежавший к числу людей знаменитых, проходил только должность апокрисиария при амасийском епископе, — Евтихий, посмотрев на собравшихся не только с гордостью, но и с презрением, сказал решительно, что это не требует и рассуждения; потому что и в древности царь Иосия не только заклал живых жрецов идольских, но и раскопал гробы тех, которые задолго до того умерли. Замечание Евтихия всем показалось уместным, — и Юстиниан, узнав об этом, возвел его, после кончины Мины, на престол царствующего града. Между тем Вигилий, соглашаясь письменно, не хотел однакож присутствовать на Соборе. Когда же Юстиниан спросил у (отцев) Собора, что скажут они о Феодоре и о том, что высказал Феодорит против Кирилла и двенадцати глав его, также об известном послании Ивы к Марию Персу; тогда, прочитав многие изречения Феодора и Феодорита и заметив, что Феодор и прежде осужден был и исключен из священных диптихов, также — что еретиков должно осуждать и по смерти, все, как говорится, единодушно предали анафеме Феодора и сказанное Феодоритом против двенадцати глав Кирилла и правой веры, равно как послание Ивы к Марию Персу, и изрекли следующие слова: «по евангельской притче великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа»...., и после других слов: «кроме всех прочих еретиков, осужденных и анафематствованных вышеупомянутыми четырьмя святыми Соборами и святою кафолическою и апостольскою Церковью, осуждаем и анафематствуем еще Феодора, так называемого епископа мопсуитского и нечестивые его сочинения, осуждаем и анафематствуем все, что нечестиво написано Феодоритом как против правой веры, так и против двенадцати глав святого Кирилла и святого первого ефесского Собора, также, что написал он в защиту Феодора и Нестория; кроме сего анафематствуем и то нечестивое послание, которое написано, говорят, Ивою к Марию Персу». А несколько ниже (отцы Собора) изложили и 14 глав о правой и чистой вере. Так сперва шло дело. Потом, когда монахи — Евлогий, Конон, Кириак и Панкратий подали (Царю) письменное донесение против учения Оригена, называемого Адамантовым, и против последователей его нечестия и заблуждения, Юстиниан спросил у отцев Собора и об этом, представив им копию с того донесения и свое послание к Вигилию[565] о том же предмете. Из всего этого можно было уразуметь, что чистоту апостольских догматов Ориген старался наполнить эллинскими и манихейскими плевелами. Посему, вслед за восклицаниями в укоризну Оригену и его вымыслам, на Соборе составлен был Юстиниану доклад, которого иные места изложены так: «Имея душу, причастную горнего благородства, христианнейший Царь»...., и после нескольких выражений: «итак избегли мы, избегли этого; ибо не признали гласа чуждых, но такого человека (Оригена), как татя и разбойника, связавши крепко узами анафемы, извергли вне священной ограды». Потом немного ниже: «силу наших деяний вы узнаете из чтения их». К этому присовокупили они и все главы, которые обыкновенно защищаемы были почитателями Оригенова учения, — и из которых явствовало, в чем они соглашались (с православными), и в чем разногласили и многообразно заблуждали. Между этими главами пятая принадлежала к числу осуждаемых даже от некоторых частных лиц так называемой Новой Лавры; она содержала в себе следующее: «Феодор Аскида Каппадокиянин сказал: если ныне Апостолы и Мученики чудодействуют и пользуются столь великой честью, то, предположив, что при воскресении они не будут равны Христу, каково будет воскресение их»? С великим тщанием избрали они и выставили на вид много и других богохульств Дидима, Евагрия и Феодора. Впрочем, чрез несколько времени после этого Собора, Евтихий был низложен, и на престол константинопольской Церкви возведен Иоанн[566], родом из Сирима, селения в Кинигическом округе Антиохийской области.