Церковная история

Между тем Юстин пишет ко всем Христианам эдикт в следующих выражениях: «Во имя Господа Иисуса Христа Бога нашего, Самодержец Кесарь Флавий Юстин, Верный во Христе, Милостивый, Величайший, Благотворец, Аламанский, Готфский, Германский, Антский, Франкский, Герульский, Гепидийский, Благочестивый, Счастливый, Славный, Победитель и Триумфатор, Всегдадосточтимый, Август. Мир мой даю вам, говорит Господь Христос, истинный Бог наш (Иоан. 14, 27). Мир мой оставляю вам, Он же возвещает всем людям (там же). А это означает не иное что, как (заповедь), чтобы верующие в Него соединялись в одну и туже Церковь, единомудрствуя в правом христианском учении и отвращаясь тех, которые говорят или мыслят противное; ибо для всех людей первым (условием) спасения постановлено исповедание правой веры. Поэтому и мы, последуя Евангельским завещанием и святому символу, или учению святых отцев, всех увещеваем собраться в одну и ту же Церковь и помысл, веруя во Отца и Сына и Святого Духа — Троицу единосущную, и прославляя единое Божество, или естество и существо словом и делом, и единую силу, власть и действие, в трех ипостасях или лицах, в которые мы крестились, в которые уверовали и которым сочетались; ибо мы покланяемся Единице в Троице, и Троице в Единице, имеющей непостижимое как разделение, так и единение, — Единице по существу или по Божеству, Троице же по частным свойствам, то есть, ипостасям или лицам. Она, так сказать, разделяется, будучи нераздельна, и соединяется, пребывая раздельною; ибо в трех одно Божество, и эти три — одно; так как в них — Божество, или точнее сказать, он — Божество. Исповедуем Богом Отца, Богом Сына, Богом Святого Духа, когда каждое лице рассматривается само по себе и ум разделяет неразделимое. (Исповедуем) также Богом — трех, мыслимых вместе по тожеству движения и природы; ибо должно и исповедовать единого Бога, и проповедовать три ипостаси или свойства. Исповедуем же и самого единородного Сына Божия, Бога-Слово, прежде веков и безвременно от Отца рожденного, несотворенного, в последние дни нас ради и нашего ради спасения сшедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Владычицы нашей святой славной Богородицы и Приснодевы Марии, и рожденного из нее. Он есть Господь наш Иисус Христос, единый от святой Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу; ибо к Святой Троице не прибавилось четвертого лица, когда воплотился единый от святой Троицы, Бог Слово. Господь наш Иисус Христос есть один и тот же, единосущный Богу и Отцу по Божеству, и единосущный нам по человечеству, страстный плотью и бесстрастный Божеством. Мы признаем не другого Бога-Слово чудодействовавшего, а иного страдавшего, но исповедуем одного и того же Господа нашего Иисуса Христа, Слово Божие, воплотившегося и совершенно вочеловечившегося; исповедуем одного и того же с Его чудесами и страданиями, которые Он потерпел плотью добровольно для нашего спасения; ибо не человек какой-нибудь предал себя за нас, но сам Бог Слово, неизменно соделавшись человеком, подъял за нас плотью как добровольное страдание, так и смерть. Итак, исповедуя Его Богом, мы не отвергаем и того, что Он есть человек; а исповедуя Его человеком, не отрицаем и того, что Он есть Бог. Посему, исповедуя единого и того же Господа нашего Иисуса Христа, состоящего из той и другой природы — Божества и человечества, мы в это единение не привносим слияние; ибо, став для нас человеком, Он чрез это не перестанет быть Богом. Равным образом, будучи по естеству Бог и в отношении к нам имея непостижимое подобие, Он не отречется быть и человеком. Напротив, как в человечестве Он пребыл Богом, так, и будучи в величии Божества, ни чем не менее (пребывает) человеком. Ту и другую природу Он соединяет в одном и том же (существе): Он есть Еммануил, единый Бог и вместе человек. Таким образом, исповедуя одного и того же совершенным в Божестве и совершенным в человечестве, из каковых (естеств) Он и состоит, мы не привносим в единую сложную Его ипостась разделение на части или сечение, но означаем не уничтожаемое единением различие естеств; ибо ни Божеское естество не пременилось в человеческое, ни человеческое не превратилось в Божеское, а лучше, — тогда как каждое мыслится и существует в определении и понятии собственного естества, совершилось, говорим, единение по ипостаси. Единение же по ипостаси означает, что Бог-Слово, то есть, единая ипостась из трех ипостасей Божества, не с предсуществовавшим человеком соединился, но в утробе Владычицы нашей святой славной Богородицы и Приснодевы Марии сотворил себе из нее в собственной своей ипостаси плоть единосущную нам, подобострастную по всему, кроме греха, и одушевленную словесною и разумною душою; ибо Он в себе самом имел ипостась, и соделался человеком, и есть единый и тот же Господь наш Иисус Христос, спрославляемый Отцу и Святому Духу. Размышляя о неизреченном Его единении, мы право исповедуем воплотившимся единое естество Бога-Слова, когда плоть одушевлена была душою словесною и разумною. И, с другой стороны, принимая в рассуждение различие естеств, говорим, что их два, не вводя никакого разделение; ибо в Нем находится и то и другое естество. Посему мы исповедуем единого и того же Христа, единого Сына, единое лицо, единую ипостась, Бога и вместе человека. Всех же, не согласно с этим мудрствовавших или мудрствующих, анафематствуем, признавая их чуждыми святой Божией кафолической и апостольской Церкви. Итак, когда возвещаются нам правые догматы, преданные святыми Отцами, мы увещеваем, или лучше — умоляем всех вас стекаться в одну и ту же кафолическую и апостольскую Церковь; ибо, хотя сами находимся и на высоте царства, однакож, для единомыслия и единения всех Христиан, не отказываемся употреблять такие слова, чтобы великому Богу и Спасу нашему Иисусу Христу от всех воссылалось единое славословие, и чтобы впредь никто уже не искал повода вдаваться в словопрение о лицах или слогах; потому что слоги ведут к единой и правой вере и мысли, так как в святой Божией кафолической и апостольской Церкви и до ныне содержится обычай и во всем твердое и не подверженное нововведением правило, имеющее пребыть во все последующее время». — С этим эдиктом конечно все согласились, говоря, что он изложен правильно; но расторгшееся не совсем соединилось в одно, — хотя царь ясно высказал, чтобы твердость и ненововводность сохранялись в церквах и на будущее время.