Церковные историки IV-V веков

Феодор, пресвитер Антиохийской Церкви[412], муж образованный и красноречивый, автор труда «О Господнем воплощении» против последователей Аполлинария[413] и евномиан[414] в пятнадцати книгах и тысяче стихах. Доказывает он, и аргументируя в совершенстве и к свидетельствам Священных Писаний обращаясь, единосущность и полноту божественного и человеческого в Иисусе, указывая также, что и человек несет в себе два начала — божественное и плотское, что суть не две противоположные сущности, но врожденные свойства самой души — и мыслящей и чувствующей. В четырнадцатой книге своего труда разобрал он вопросы, связанные с объяснением единой, нетварной и господней природы Святой Троицы, а также замысла творения, опираясь в рассуждениях своих на авторитет Священного Писания. Завершает работу пятнадцатой книгой, составленной в том числе из цитат Отцов Церкви.

ГЛАВА XIII

Пруденций, человек светски образованный[415], на основе Ветхого и Нового Заветов составил парные жизнеописания. В той же греческой манере откомментировал он священное предание о первых шести днях творения, сотворении Адама и грехопадении его. Он автор трех трактатов, озаглавленных по-гречески как «Апотеосис», «Психомахия» и «Гамартагения», что означает соответственно: «О божественном», «О борении духовном», «О происхождении греха». Принадлежат ему же сочинения во славу мучеников и мученичеств их под разными названиями; также и книга гимнов, направленная против Симмаха[416], защищавшего идолопоклонство. Из последней, кстати, мы узнаем, что автор состоял на службе в императорской армии.

ГЛАВА XIV

Ауденций, епископ Испанский[417], писал против манихеев[418], савеллиан[419] и ариан, в особенности же против последователей Фотина, известных ныне под именем боносиан[420]. Против последних выступил он в сочинении «О вере», доказывая совечность Господу Сына Его Иисуса в противоположность тем утверждениям, которые полагают восприятие господнего начала Иисусом от Господа Отца лишь по рождении от Девы Марии, по божьему помыслу совершенного.

ГЛАВА XV

Коммодиан[421], увлекаясь сочинениями светскими, прочтя и кое-что из наших, внезапно обратился к вере. Став таким образом христианином и желая каким-либо из научных занятий своих послужить Господу, написал он против язычников сочинение в стихах, по слогу весьма заурядных. И так как в духовных вопросах научен он был недостаточно, то и послужило оно более опровержению языческих учений, чем утверждению нашего. Так, выступая против язычников по вопросу о божественных обетах, рассмотрел он его столь необдуманно и неумело, что, приведя-таки в замешательство противников, в наших вызвал отчаяние, ибо апеллировал он к таким почитаемым авторам, как Тертуллиан[422], Лактанций[423] и Папий[424]. Человек высокой нравственности, он был поборником христианской морали и скромного образа жизни, внушая то же и ученикам своим.

ГЛАВА XVI

Фаустин, пресвитер[425], обращаясь к императрице Флацилле[426], написал семь книг против ариан и македониан[427], опровергая и изобличая их посредством тех именно свидетельств Священного Писания, которые им истолкованы были дурно и извращены. Судя по книге, которую он, защищая себя, представил императорам Валентиниану и Аркадию[428] посредством некоего пресвитера Марцеллина[429], поддерживал он люциферианову схизму[430], вменяя в вину Хиларию Пиктавийскому[431] и епископу Римскому Дамасу[432] то, что те с целью восстановления мира в Церкви обратно принимали в нее и допускали к службе якобы не порвавших с ересью епископов: недовольны были люцифериане тем, что возвращаются в Церковь те из них, которые приняли некогда участие в арианском собрании в Аримине[433], как прежде и в [схизме] новациан[434], но после раскаявшихся в вероотступничестве своем.

ГЛАВА XVII