Цезарь, или По воле судьбы

Тит Лабиен уже ждал своего патрона. Помпей приветствовал его как брата, даже обнял и поцеловал.

– Откуда ты? – спросил он.

– Из Плаценции, – сказал Лабиен, откидываясь на спинку кресла.

Катон, три Марцелла, Лентул Крус и Метелл Сципион тревожно переглянулись. Прежний плебейский трибун Лабиен за десять лет своего отсутствия сильно переменился. Теперь это был видавший виды солдат, жесткий, надменный, авторитарный. Некогда черные кудри подернулись серебром, тонкогубый темный рот напоминал свежий шрам, а большой крючковатый нос придавал ему сходство с орлом. В узких черных глазах светились высокомерие и тот интерес, с каким сорванцы глядят на мух, прикидывая, не оторвать ли им крылья.

– Когда ты уехал из Плаценции? – спросил Помпей.

– Через два дня после того, как Цезарь перешел Рубикон.

– Сколько легионов в Плаценции? Они, вероятно, уже спешат к нему на помощь?

Седеющая голова запрокинулась, темные губы раздвинулись, обнажая огромные желтые зубы. Лабиен оглушительно расхохотался:

– О боги, ну вы и глупцы! В Плаценции нет легионов! И никогда не было. С Цезарем только тринадцатый легион, вымуштрованный в Тергесте. А пока проходили учения, Цезарь вообще сидел в Равенне без войск. Он считает, что ему достаточно одного легиона. И, судя по тому, что я вижу, он прав.

– Тогда, – медленно проговорил Помпей, начиная в уме пересматривать свой план перенести войну за пределы Италии, – я могу выступить и запереть его в Пицене. Если только Лентул Крус и Аттий Вар уже не сделали этого. Видишь ли, Цезарь разделил свой тринадцатый. Антоний с пятью когортами пошел к Арретию, а… – он поморщился, – а Курион с тремя когортами изгнал Терма из Игувия. Сейчас с Цезарем лишь две когорты.

– Тогда почему вы здесь? – сурово спросил Лабиен. – Вы должны уже быть на полпути к адриатическому побережью!

Помпей зло покосился на трех Марцеллов.

– Меня убедили, – сказал он с большим достоинством, – что у Цезаря не менее четырех легионов. И хотя до нас дошли сведения, что у него на марше только один легион, мы посчитали, что другие легионы идут за ним следом.

– А мне сдается, – возразил Лабиен, – что ты вообще не хочешь драться с Цезарем, Магн.

– Мне тоже, – тут же добавил Катон.

Неужели ему никогда не избавиться от язвительного критиканства? Разве не он здесь главный? Разве этим невеждам не было сказано, что демократия несовместима с армией? А теперь к их постоянному тявканью присоединился и Тит Лабиен!

Помпей, сидя, выпрямился и выпятил грудь. Кожаная кираса его затрещала.

– Послушайте все вы, – сказал он с похвальной сдержанностью. – Тут командую я! И я буду и впредь поступать так, как сочту нужным. Пока мои разведчики мне не доложат, что и где сейчас делает Цезарь, я буду выжидать. Если ты прав, Лабиен, тогда нет проблем. Мы пойдем в Пицен и покончим с Цезарем. Но самое важное сейчас – уберечь Италию от разрухи. Я поклялся не вести боевых действий на ее территории, если нынешняя война примет размеры прошлой. Страна оправлялась после нее двадцать лет. Я ничего подобного больше не допущу! И буду ждать донесений. А потом приму решение, стоит ли пытаться сковать Цезаря здесь или отойти с армией на Восток. Прихватив с собой, разумеется, правительство Рима.

– Покинуть Италию? – взвизгнул Марк Марцелл.

– Да, как следовало сделать Карбону.

– Сулла разбил Карбона, – напомнил Катон.

– На италийской земле. В этом вся суть.

– Вся суть в том, – сказал Лабиен, – что ты сейчас мало чем отличаешься от Карбона. У тебя очень слабое войско, слишком сырое, чтобы иметь дело с армией ветеранов Галльской войны.

– У меня в Капуе шестой и пятнадцатый, – сказал Помпей. – Подумай, Лабиен, можно ли их назвать сырыми?

– Шестой и пятнадцатый служили у Цезаря.

– Но они очень им недовольны, – сказал Метелл Сципион. – Нам сообщил о том Аппий Клавдий.

«Они как дети, – удивленно подумал Лабиен. – Верят всем на слово, ничего не анализируют. Что случилось с Помпеем? Я служил с ним на Востоке, и он не был таким. Он кажется запуганным. Но кто его запугал? Цезарь или вот эта пестрая шайка?»

– Дорогой Сципион, – очень медленно и отчетливо произнес Лабиен. – Войска Цезаря просто не могут быть им недовольны! Мне наплевать, кто и что вам наговорил. Я с ним служил, я знаю. – Он повернулся к Помпею. – Магн, действуй не мешкая! Возьми пятнадцатый и шестой, возьми всех новобранцев. Ударь по Цезарю прямо сейчас! Если ты не решишься на это, к нему придет помощь. Я сказал, что в Италийской Галлии нет никаких легионов, но долго так продолжаться не может. Легаты Цезаря всецело ему преданы. И если надо, умрут за него.

– А как же ты, Лабиен? – спросил Гай Марцелл-старший.

Темная жирная кожа стала пурпурной. Лабиен помолчал, потом сказал с металлическим холодком:

– Что бы ты там ни думал, Марцелл, я предан лишь Риму. Цезарь действует как изменник. Я не хочу быть изменником. Ты сомневаешься в этом?

Куда все это могло завести, осталось неясным. Вошли двое – Луций Цезарь-младший и Луций Росций.

– Когда вы выехали от Цезаря? – нетерпеливо спросил Помпей.

– Четыре дня назад, – ответил Луций Цезарь-младший.