Цезарь, или По воле судьбы

Цицерон отбыл в Кайету в Июньские ноны, но без младшего брата. Квинт тебя любит, сын его тоже, и они решили остаться. Но надолго ли, сказать не могу. Цицерон играет на родственных чувствах. Стенания были слышны аж до самого отъезда. Его глаза в очень плохом состоянии. Я знаю, ты не хотел его отпускать. И все же, думаю, так будет лучше. Он слишком неумел, чтобы повысить шансы Помпея на победу (по-моему, у того их просто нет!), а все, что ты делаешь, его раздражает. Пусть вопит в другом месте, подальше от нас. Кстати, с ним уехал и сын его Марк.

Туллия в мае родила семимесячного ребенка. Мальчика. Но через месяц он умер. И в тот же день умер Перперна. Вообрази! Самый старый сенатор, самый старый наш консуляр. Дотянул до девяноста восьми лет. Если бы мне это удалось, я был бы счастлив.

Это письмо и понравилось, и не понравилось Цезарю. Может ли что-нибудь образумить Антония? Надо же, львы! Но с сенаторами все верно. Они только мешали. А Цицерон – это другое. Зря его выпустили из страны.

Новости из Массилии были хорошие. Децим Брут не подкачал. Блокада гавани плохо сказалась на настроении осажденных. Агенобарб вывел флот в море, чтобы дать бой. И проиграл его, понеся большие потери. Блокада продолжилась. Массильским грекам пришлось затянуть пояса. Они уже не испытывали к Агенобарбу прежней приязни.

– Это неудивительно, – сказал Фабий.

– Массилия выбрала не ту сторону, – ответил Цезарь, сжав губы. – Не знаю, почему тут все думают, что я обречен. Я ведь еще ни разу не проиграл.

– У Помпея длиннее список побед. А тебя мало знают.

– Ничего, скоро узнают.

К середине квинтилия Афраний с Петреем забеспокоились. Хотя серьезных столкновений между враждующими армиями не было, три тысячи всадников-галлов наносили ощутимый урон войску Помпея на дорогах, нарушая снабжение. Имея весьма слабую кавалерию, два седовласых служаки Помпея решили уйти на юг за реку Ибер – в незнакомый Цезарю край. Население его, преданное Помпею, вряд ли станет снабжать провиантом неприятельские войска. Не то что люд из северных областей. Там крупные города пришли к выводу, что шансов у Цезаря больше, и во главе со старой столицей Сертория Оской встали на его сторону. В конце концов, Цезарь был родственником Гая Мария, а тот, в свою очередь, был родственником Сертория.

Южнее Ибера такого не будет. Самое время уйти. Марк Петрей пошел вперед с инженерами и рабочими, чтобы построить понтонный мост через реку, Афраний же продолжал мозолить врагу глаза. К сожалению для него, разведка Цезаря не дремала. Он точно знал, что происходит и где. И когда Афраний тайком снялся с места, Цезарь тайком повел свою армию вверх по течению.

Земля высохла, местность располагала к маршу. Цезарь шел по обыкновению быстро и к вечеру догнал Афрания, с ходу вклинившись в его арьергард. Далее ландшафт стал неровным, показалось ущелье, к которому Афраний и поспешил. Но Цезарь наступал ему на пятки, и в пяти милях от цели Афраний был вынужден остановиться и возвести походный лагерь. Печалясь, что Петрея нет рядом, он провел длинную бессонную ночь. Он бы тайком повел солдат дальше, но знал, что Цезарь любит атаковать в темноте. К тому же его очень тревожило настроение в войске. Люди роптали. Как их успокоить? В этих раздумьях он не сделал главного – не успокоил себя.

Прошло уже много лет с тех пор, как Афраний проводил такую напряженную кампанию. На рассвете Цезарь быстро собрался и дошел до ущелья первым. У Афрания не было выбора: ему пришлось построить лагерь напротив. Догнавший своего друга Петрей нашел его подавленным, не способным принимать решения. Афраний даже не позаботился о запасе воды. Разозленный Петрей приступил к строительству фортификационной линии, ведущей к реке.

Но пока Петрей с инженерами вел эти работы, легионеры Помпея не были ничем заняты. Лагерь Цезаря был так близко, что его часовые с ними переговаривались.

– Вы не можете победить Цезаря, – говорили они. – Сдайтесь сейчас, пока вы все живы. Цезарь не хочет сражаться с согражданами. Но мы соскучились по хорошему бою! Лучше сложите оружие, или мы вас сомнем.