Цифровой, или Brevis est

— Игрушку, — Максим улыбнулся. — Игрушка здоровее блогов. Но зависимость останется, избавляться от нее — длинное дело.

— А журнал этот… технически… можно восстановить?

— Как правило, да, в течение какого-то времени.

— Тогда пусть лучше восстановит журнал.

— Как хочешь. Еще раз говорю: очень мягко отдавай распоряжения. Такие тычки — всякий раз большой стресс. Давай.

Арсен набрал номер маминого мобильника. Она долго не отвечала на вызов. Давай, бормотал Арсен про себя. Ну, пожалуйста…

— Алло, — отозвался тусклый мамин голос.

— Мамочка, — сказал он торопливо. — Наверное, тебе стоило бы вернуться… восстановить журнал… я думаю, что ты могла бы… это было бы здорово…

Он говорил и говорил, а трубка молчала. И когда он отчаялся, мама спросила детским растерянным голосом:

— Ты правда так считаешь?

— Да, да!

— Как же я раньше не додумалась…

В ее голосе было такое волнение, такое потрясенное счастье, как будто мама узнала об окончании большой войны.

х х х

Арсен долго сидел, вертя в руках телефон. Максим делал что-то на ноутбуке, на мониторах шагали люди, сидели и работали люди, ждали перехода перед оживленной дорогой, снимали деньги с карточек…

— Это ненормально, — сказал наконец Арсен.

— Договоримся о понятии нормы, — сразу откликнулся Максим.

— Человек не может так переживать из-за… виртуальных вещей.

Максим развернулся в кресле. Закинул ногу на ногу. Улыбнулся широко и искренне:

— Может. Только из-за них он и может переживать.

Он помолчал, давая Арсену возможность осмыслить.

— Помнишь, мы с тобой говорили о собаках? О цифровых щенках, которые сидят в темноте и ждут, пока придет хозяин? Я тебя спросил: все эти люди, что платят реальные деньги за виртуальных собак, они сумасшедшие? Ведь за эти же деньги они могли бы купить что-то настоящее. А ты спросил: например, что? Любовь? Дружбу? Радость жизни? В этот момент я понял окончательно, что ты мне очень нужен, что мы сработаемся.

— Про щенков я понимаю, — пробормотал Арсен. — А сетевые дневники…

— А дневники — это то же самое. Некоторые люди чувствуют себя щенками в темноте. Каждый визит в сетевое сообщество для них — все равно что прогулка с хозяином.

— Моя мама не щенок!

— Нет, конечно. Я не хотел тебя обидеть. Я прекрасно понимаю, что мучает тебя не только ситуация с мамой… Но прежде всего осознание, что ты это сделал. Ты ее отключил. Ты ведь хотел власти, да?

— Да.

— Ты думал, что власть выглядит как-то по-другому?

— Максим…

— Мне просто нужен твой душевный комфорт. Просто. Хочешь, чтобы родители были счастливы? Они будут. В следующий раз не делай резких движений, посоветуйся со мной.

— Я же видел эти блоги. Те, что у Ани.

— Ну, кроме Аниных, есть и настоящие… Но, справедливости ради, Аня работает филигранно. Я сам иногда путаюсь: человек ли, манекен…

— Максим… — Арсен замялся.

— Что?

— А если я тебе что-то прикажу? Подключив «власть слова»?

Максим прищурился:

— А хочется?

— Ну…

— Нет, а что бы ты мне хотел приказать?

— Я просто так спрашиваю. Ради интереса.

— Вот робкий ты все-таки и деликатный парень. Аня проще поступила — сразу взяла да попробовала.

— Аня?!

— Ну да. Она предполагала, конечно, что толку не будет. Я мощнее как система, мой ресурс несопоставим с любым человеческим ресурсом.

— Да, — сказал Арсен, и в глотке у него сделалось сухо.

Максим развел руками:

— Но мы с тобой давно договорились: я не собираюсь кого-то обманывать и уж тем более кого-то принуждать. Ты сам ко мне пришел, хотя мог бы соскочить, я отпустил бы тебя без единого звука. И сейчас, только скажи, — я с больным сердцем, но отпущу тебя на все четыре стороны. Не потому, что у тебя есть на меня управа, а потому, что существует свобода воли, доверие, симпатия, наконец. Ты мне очень симпатичен, Арсен. А я тебе?

И он заржал радостно, глядя на озадаченное Арсеново лицо:

— Не смотри на меня так… Запомни: все приедается в жизни: деньги, женщины, слава. Не приедается только работа, которую любишь. И, представь себе, у меня есть для тебя новая интересная работенка!

х х х

«Преступление и наказание: игра нового поколения». На обложке выступал из тумана шпиль Петропавловки, и грязный человек сидел на набережной. Лицо у него было напряженное, в глазах, если присмотреться, раскрывались две темные подворотни. Арсен стал вглядываться дальше, и картинка преобразилась: появился город, зыбкий и опасный, распался и снова сложился в лицо.

— Как тебе?

— Картинка гениальная, по-моему, — осторожно сказал Арсен. — Кто это делал?

— Наш питерский филиал. Там художники, там разработчики, и все это, в принципе, вот-вот уйдет в широкую продажу, причем сразу в пиратском издании. — Максим захохотал.

— Никаких презентаций, рекламы… не будет, что ли?

— Реклама — это товар на прилавке, Арсен. После того как первые ребята из любопытства попробуют эту игрушку — начнется бум, начнется истерика, вот увидишь.