Читаем Цикл иллюстрированных стихотворений по мотивам произведений сэра Артура Конан Дойла полностью

Обнаружили мы здесь.

Я на самый верх поднялся,

Обозрел мир новый наш,

За блокнот с пером я взялся,

В нем запечатлел пейзаж.

И внизу меня встречали.

Я и спутники мои

Карту мигом начертали

Под вечерние огни.

«А теперь, друзья, что важно:

Имя миру нужно дать,

Был здесь человек отважный,

Его звали Мепл-Уайт», -

В его честь страну назвали.

Наконец, легли мы спать.

Я все чувствовал: за нами

Продолжают наблюдать.

Глава 6. «Ночные приключения».





Да, меня перехвалили!

Я тогда не понимал.

Вчетвером мы мир открыли,

Я – все подвиги искал.

И слова о человеке -

«Сам кузнец своей судьбы» -

Вспомнил в лунном звездном свете

И познал лицо беды.

В ночь, когда друзья уснули,

Я за изгородь прошел.

Чьи глаза в тени блеснули?

Храбрый пыл мой вмиг ушел.

О, зачем пошел я в джунгли!

Что хотел я доказать?

Мой поступок был безумным!

И за это наказать

Рок судьбы мог так жестоко.

Повернуть бы время вспять!

Героизм мне выйдет боком.

Поздно было отступать.

Я вступил в лесную чащу,

Лес ночною жизнью жил,

Вспомнился вчерашний ящер -

Здесь добычу сторожил.

Глубоко вздохнув, вслепую

Озеро пошел искать,

Думал, утром обрисую

Я друзьям воды той гладь.

И, чем дальше – тем страшнее,

Гуще тени, громче звук,

В тишине мой шаг слышнее,

Кто-то наступил на сук.

Импульсивно обернувшись,

Я застыл, как ледяной,

Навострив от жути уши,

Тщетно глядя в лес ночной.

Шевельнусь – и снова слышу

Сильных легких мощный вдох,

Оглянусь – лишь тени вижу,

Ближе стал утробный рев.

Кто за мной следил и крался?

Только хищник это мог,

По моим следам он мчался,

Вот и позади прыжок.

Показать решил я силу

И как спринтер побежал,

Сам себя я пересилил,

От усталости дрожал.

Как ошибся я! Похоже,

Враг рассчитывал на нюх,

А теперь, как в день погожий,

Отследил мой хитрый трюк.

И себя я обнаружил.

Ну, теперь держись, беги!

Был преследователь дюжим,

Когти, острые клыки,

Плотоядный и свирепый,

Ящер был на двух ногах,

Лап передних вид нелепый,

Пасть открылась, вся в зубах.

И в меня бы он вцепился.

Случай делу вдруг помог -

Я куда-то провалился.

Спас меня всесильный Бог.

Я очнулся. Это яма.

Вниз свалился на бегу.

Мой преследователь рьяно

Все искал меня в лесу.

От ночной погони спасся,

Выбравшись, побрел домой,

И весь путь я тихо крался,

Не шутя с моей судьбой.

Слышу – выстрел. Это в форте!

Помощь ждут мои друзья!

Понял я: теперь – увольте -

Их оставить мне нельзя.

Прибежал. Пустынный лагерь.

Я в отчаянии зову.

Сколько испытаний за день!

Я на поиски пойду!

Потрясенный, сел на землю,

Чувствуя себя без сил.

Курупури, дух, не дремлет,

Мир затерянный хранил.

Это он друзей похитил,

Не оставив и следа?

Схватку я с врагом предвидел,

Но упал в объятья сна.

Глава 7. «Мы и они».





Рассвело, и я проснулся,

На плечо легла рука,

Напряженный, оглянулся,

Думал, что найду врага,

Но обрадовался встрече,

То лорд Рокстон был, но сам

И его на теле вещи –

Все в грязи то тут, то там.

«Быстро, юноша! Вопросы

Отложите на потом,

Журналистские расспросы

Не помогут в деле том.

Захватите все патроны

И винтовки, дробовик,

И – за мной! Людей законы

Не спасут нас в этот миг».

Мы помчались через чащу,

Спрятались вдвоем в кустах.

Мое сердце билось чаще

В тех опаснейших местах.

«Вы ушли. На нас напали

Сотни диких обезьян,

Во врагах мы опознали

Человекообезьян», -

Рокстон кратко рассказал мне,

Что случилось в эту ночь.

«Наступление возглавлю,

Мы друзьям должны помочь.

Саммерли придется туго,

Ну а Челленджер, по мне,

В их царе нашел он друга,

Будет невредим вполне.

Да Вы что! Такое сходство –

На профессора похож.

Человека превосходство

Отличает его все ж», -

Говоря, лорд Джон в карманы

Все патроны набивал:

«Мы должны спасти их сами.

Собирайтесь, час настал!».

И пошли мы вдоль обрыва

Выручать своих друзей.

Наверху листва закрыла

Целый город из ветвей.

Обезьяны все толпились,

Где плато отвесный край,

И над пленником глумились –

Прыгай вниз, не выбирай.

Я смотрел, завороженный

Диким племенем. Затем

Был я больше пораженный,

Расскажу, конечно, чем:

Две фигуры там стояли –

Челленджер и их царек,

Даже двойники не знали,

До чего похожим мог

Быть продукт высокий света,

Что рожден среди людей,

Кроме рыжей шерсти цвета,

На стоявших здесь зверей.

По сигналу обезьяны

Отправляли в пропасть тех,

Кто в плену был, и как пьяных

Разразил их жуткий смех,

И ликующей толпою

Человека подвели

К краю пропасти. «За мною!» -

Рокстон громко крикнул: «Пли!»

И мы вышли из засады,

И вели жестокий бой,

И успешнее осады

Не знавал весь опыт мой.

«Нас спасли вы! Из лап смерти

Вырвали. Научный мир

Благодарен вам, поверьте», -

Челленджер нам говорил.

Мы вдвоем спасли ученых,

Двух товарищей. Без них

Я б не чувствовал отмщенной

Честь друзей все эти дни.

Вместе с нами убежали

Все индейцы. Их в плену

Обезьяны здесь держали,

Воевав за ту страну.

Все, сейчас мы отдыхаем.

Бой мы выиграли, войну

Тот осилит, кто все знает,

А пока доверюсь сну.

Глава 8. «Победа форта Челленджера».





Мы у озера встречали

Войско здешних дикарей,

Вместе с ними мы помчались

На войну людей-зверей –

Человекообезьяны,

Столь свирепы и страшны,

Не сдавались нам упрямо,

Крики их везде слышны.

Мы победу одержали,

Обезьяний род сражен,

В страхе пленники дрожали,

Человек был утвержден.

Мы, за племенем шагая,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза