Цирк Обскурум

Он сглатывает, его маленькое горлышко подергивается, а глаза бегают по сторонам, ища выход, прежде чем снова упереться в меня. Он расслабляется, когда понимает, что у него нет сил сбежать, и его взгляд снова останавливается на мне. Я жду. Я не двигаюсь, но и не сдаюсь. Я не могу оставить его здесь, не тогда, когда раны на его теле разжигают во мне гнев. Кто мог причинить такую боль ребенку?

— Ноа, — прохрипел он, прежде чем снова сглотнуть. — Меня зовут Ноа.

— Приятно познакомиться, Ноа. Как ты вообще сюда добрался? — Я оглядываюсь назад в поисках кого-нибудь, кто мог бы преследовать его, но мы далеко от всего.

Он не отвечает, и я киваю.

— Я из цирка. Кажется, — что он выпрямляется, и я улыбаюсь. — Тот, с животными и клоунами. — Я ухмыляюсь, и мягкая улыбка появляется на его губах. — Не хочешь пойти со мной? Я могу принести тебе поесть и помочь привести себя в порядок.

— Я никогда не был в цирке, — шепчет он.

— Хмм, это волшебное место, — обещаю я, садясь, когда у меня болит нога, показывая ему, что никуда не собираюсь уходить. — У нас есть тигр. — Его глаза расширяются, и я ухмыляюсь. — У нас есть слон и так много потрясающих номеров. Ты даже можешь посмотреть их, если хочешь.

Его взгляд озабоченно бросается через плечо.

— Ноа, — уговариваю я, зная, что могу потерять его в любой момент. Он как испуганное животное. Цирк позвал меня сюда не просто так, но это нечто большее. Этот ребенок подвергся жестокому обращению, и я хочу спасти его.

— Тебе лучше уйти от меня, — наконец отвечает он, и это звучит слишком по-взрослому. — Я приношу только неприятности.

— Разве ты не знаешь? — Моя ухмылка почти злая, когда я встаю. Он вздрагивает, но не убегает. — Мы, циркачи, жаждем неприятностей. Кроме того, в цирке рады каждому.

Я пользуюсь случаем и медленно подхожу ближе, делая свою хромоту более заметной, чтобы доказать, что я не представляю угрозы. Когда я останавливаюсь перед ним, я снова приседаю, чтобы не возвышаться над ним, и именно тогда я понимаю, насколько он на самом деле маленький. От него остались только кости и бледная кожа.

Я почти отшатываюсь в ужасе при виде шрамов, покрывающих каждый дюйм его спины, которые видны из-за рваных тряпок, которые он носит. Я не знаю, как он выжил. Некоторые из них старые, некоторые новые и кровоточащие, и есть синяки в калейдоскопе синих и пурпурных оттенков. Он снова встречается со мной взглядом, вглядываясь в меня сквозь длинные ресницы, отчего мое сердце сжимается.

— Я был плохим, — это все, что он говорит тихим голосом.

Подавляя свой ужас, я протягиваю руку ладонью вверх.

— Я уверяю тебя, Ноа. Ты не плохой. Позволь мне помочь тебе.

— Почему? — он спрашивает, ища мой взгляд. Разве я не спрашивала то же самое однажды? — Почему ты хочешь мне помочь?

— Цирк — безопасное место для всех. Мы помогаем стольким людям, сколько можем. Когда-то я была такой, как ты. Если ты позволишь мне, Ноа, я обещаю обеспечить твою безопасность.

Он переводит взгляд с меня на мою руку, прежде чем поднять дрожащую конечность и вложить свою крошечную ручку в мою. Я ободряюще улыбаюсь, поднимаясь и помогая ему подняться на ноги. Он колеблется, дрожа, и я знаю, что мне нужно отвезти его к врачу.

Я сжимаю его крепче, чувствуя кости под тонкой, как бумага, кожей. Улыбаясь ему сверху вниз, я пытаюсь побороть свой гнев, чтобы не напугать его.

— Все будет хорошо.

Нам требуется некоторое время, чтобы вернуться, но Ноа отказывается мне нести его, потому что беспокоится о моей ноге. От его заботы мне хочется заплакать, но я сдерживаю слезы, чтобы не напугать его. Оказавшись внутри цирка, он кажется одновременно растерянным и благоговейным. Я знаю это чувство, знаю, каково это — столкнуться с чем-то таким грандиозным и ужасающим одновременно. Я провожу его в свою палатку и по дороге машу такелажнику, прося его позвать для меня доктора Луиса.

— Сядь, ладно? — Я указываю на свою кровать, и Ноа колеблется. — Что такое? — Спрашиваю я.

— Я грязный, — шепчет он с печалью в глазах.

— Меня не волнует грязь, Ноа. Пожалуйста, сядь. — Я помогаю ему забраться на кровать и сажусь рядом, когда полог палатки раздвигается. Ноа слегка прячется за моей спиной, когда входит доктор Луи, и я предупреждаю его глазами, чтобы он двигался медленно.

Он кивает, понимая смысл сказанного.

— И кто у нас здесь? — спрашивает он, ставя свою сумку на землю, прежде чем подойти ближе и присесть на корточки.

— Это Ноа. Ноа, это Луи, доктор, который помог мне. — Я легонько толкаю его локтем, когда он выглядывает.

— Привет, — прохрипел он.

— Приятно познакомиться, Ноа. Я собираюсь осмотреть тебя, хорошо? Я вижу кровь и хочу убедиться, что ничего не заразилось, и тебе станет лучше.

Ноа поднимает на меня взгляд, и я киваю. Ноа копирует движение, и Луи улыбается.

— Ладно, тогда давай снимем эту рубашку. — Я отодвигаюсь и собираюсь встать, чтобы дать им побыть наедине, но Ноа протягивает руку и хватает мою.