Цирк зажигает огни

– Да очень просто! Начали с паводка, с разлива Амура, а разговор о тигроловах сам собою зашёл: мой новый знакомый, приятель этих Богачёвых, и говорит: «Испортит этот паводок все дела и планы Богачёвым!»

– Завтра у вас представлений нет. Давайте рискнём – съездим к тигроловам! Может, больше не придётся!..

Юрий Владимирович поколебался немного (на подъём он всё-таки тяжеловат был!), но согласился.

И вот обыкновенная «Победа», хабаровское такси, катит нас по шоссе. На самом берегу полноводной Уссури, сливающейся тут с Амуром, мы довольно быстро отыскали домик старого тигролова Ивана Павловича Богачёва.

Всё было необыкновенно в этом полукрестьянском-полуохотничьем доме и во дворе. У собачьей будки «на часах» с поленом в лапах стоял годовалый медвежонок. У сарая кормились маленькие кабанята. Возле колоды-корыта дремали мохнатые лайки… А рядом – самая простая крестьянская живность: куры, петух, кот – хранитель уюта…

Хозяин дома и глава династии, высокий плечистый бородач, пожаловался нам:

– Заливают нас Амур вместе с Уссури. Давно таких вод не было!

Мы втроём присели на лавочке под деревьями. Иван Павлович Дурова узнал сразу – хабаровские газеты читал регулярно, а там немало фотоснимков в связи с цирковыми гастролями.

– За тиграми пожаловали, Юрий Владимирович? – пошутил Богачёв. – Помнится, когда ваш дедушка приезжал в Хабаровск представления давать, он тиграми не занимался. А вот заяц у него был потешный! Цельным снарядом из пушечки палил!

– И внуки с тиграми не работают, – отвечал гость-дрессировщик. – Интересуюсь вашим медвежонком. Хотелось бы чёрного уссурийского зайца отловить. Поможете?..

– Попробуем. Да ведь в тайгу-то пойдём далеко только зимой, по первому снегу, когда звериные следы хорошо видны…

Меня старый Богачёв встретил довольно скептически:

– Насчёт кино? – переспросил он и усмехнулся. – Один кинооператор ходил с ним на охоту, да малость растерялся. Принялся снимать тигра, которого мы взяли, а аппарат позабыл раскрыть с испугу. Колпачок какой-то не убрал, что ли…

– Так ничего и не снял? – в один голос спросили мы.

– Сня-я-л! – протяжно ответил старик. – Только немного погодя. Пойманного тигра мы выпустили обратно и опять поймали – уже перед открытым этим (какего?…) объективом!

Нас удивила смелость охотников, их находчивость, но более всего – уважение к чужому труду, к труду кинематографистов. А с людьми из кино Богачёвы встретились тогда впервые. К тому же ведь не волка они ловили, а уссурийского тигра, который по праву может считаться самым страшным из хищников. Даже лев, царь зверей, уступает ему в росте, силе и уме. А семья Богачёвых взяла живьём сорокуссурийцев\

– Как же вы их берёте? – удивлялись мы.

– Да голыми руками и берём, – невозмутимо пояснял Богачёв. – У нас свой метод. Мы ловим без ям, без капканов, чтобы не повредить зверя, не сделать ему больно. К тому же у нас в Зооцентре строгий ГОСТ – снижают расценки даже за вырванный клок шерсти.

Потом Богачёв, увлёкшись, стал рассказывать о том, как ценятся красавцы титры уссурийские (или, как их ещё называют, амурские) на международном рынке зверей. За такого тигра можно выменять даже слона!

– Эх, жаль! Мало тигров в тайге осталось! Были такие горе-звероловы – нервы не выдержат и убьют зверя сгоряча! За шкуру копейки получат, а неприятностей – вагон и маленькая тележка! Живого-то зверя куда интереснее брать! Тут и ум, и сноровка нужны! На короткой дистанции страшнее зверя нет, а вот на длинной он быстро выдыхается. Лёгкие у него слабые, что ли…

Постепенно из рассказов старика Богачёва стала вырисовываться картина поимки тигра-уссурийца по богачёвскому методу.

…Тигровая падь покрывается первым снежком. В зарослях перевитых лианами лимонника, притаилась тигрица-мать. Её глаза устремлены на молодого изюбря, мирно поглощающего побеги кустарника. Вдруг тигрица срывается с места и, мягко подобрав лапы, ползком пробирается к ничего не подозревающему изюбрю. Почуяв опасность, он поднимается на дыбы и, круто развернувшись, на одних задних ногах, делает большой прыжок в сторону. Тигрица рвётся вдогонку. Изюбрь выбивается из сил, и хищница стремительным прыжком настигает свою добычу. Ударив изюбря мощной лапой по затылку, где находится чувствительная сонная артерия, она вмиг валит его наземь. Слегка подкрепившись мясцом, тигрица бросает добычу и громко рычит, приглашая своих проголодавшихся детей к обеду. А сама движется дальше по тайге, продолжая свой разбойничий промысел.

– Тигрица – лютый зверь! Беспощадный! А мать – заботливая: до трёхлетнего возраста водит за собою подростков, пока те не научатся охотиться на крупную дичь. Мелкой живности они не едят, не любят, что ли…

И вот два молодых тигра медленно подходят к растерзанной туше изюбря. Усталые и голодные, они буквально набрасываются на еду, рыча и фыркая. Но тут к обедающим тиграм приближается ещё один участник облавы. Деловито урча, по следам тигриного выводка идёт… медведь.