Цирк зажигает огни

Автором монолога был Сергей Михалков, с которым Юрий Владимирович начал творческое сотрудничество ещё в военные годы. Монологи в стихах для него писали также Алексей Симуков, В. Масс и М. Червинский… Сам же Дуров всё реже и реже брался за литературное перо. Зато его всё больше и больше стала привлекать цирковая режиссура. Он решился уподобить цирковой манеж старинной базарной площади с её балаганами, бродячими артистами, неизменным медведем, скоморохами… Проблемы национального своеобразия цирка стали предметом его постоянных раздумий.

Удалая русская тройка с Юрием Дуровым в русском костюме с берегов Невы домчала до берегов Днепра, в Киев, потом она рванулась на Дальний Восток и вновь вернулась в Москву, где дуровские номера были включены в программу «Наши гости». Это был длинный парад достижений советского многонационального цирка: вместе выступали туркменские джигиты А. Калгановы, узбекская наездница Лола Ходжаева, украинские эквилибристы Ф. и А. Миктюк, татарская акробатка Б. Карачурина, азербайджанские силовые акробаты М. Мирзоев и М. Манучаров, дагестанские канатоходцы под руководством Рза Али-Хана, тувинские жонглёры во главе с Оскал-Оолом… Был и чисто русский номер – «гигантские шаги» Н. Павлова. В этой программе Юрий Владимирович дебютировал как постановщик – вместе с Борисом Шахетом он поставил третье отделение программы.

Представление «Наши гости» с успехом прошло в Ленинграде, Риге, Казани, Сталинабаде и Ташкенте. На рекламных щитах появились слова, обыгрывающие название программы: «НАШИ ГОСТИ – желанные гости!» Мне посчастливилось видеть это представление в Ленинграде, и оно осталось у меня в памяти именно как парад творческого мастерства, которое каждый народ донёс из глубин веков. Впоследствии по драматургическим делам я побывал и в Дагестане, и в Туве и вспомнил этот праздник национального искусства.

Постепенно, слово за слово мы с Юрием Владимировичем в наших беседах всё чаще стали уделять внимание именно проблеме национального своеобразия в цирке. Я ему приводил примеры из прозы, кинематографа, театральной драматургии и невольно подталкивал своего приятеля на разговор о цирке: «А вот в цирке, мне думается, особенно в дрессировке трудно найти яркую национальную окраску!» Юрий Владимирович решительно со мной не соглашался:

– Почему же? Вот начнём хотя бы с того, что у каждого народа своя климатическая зона, своя неповторимая природа, свой привычный ему животный и растительный мир. Я как дрессировщик, конечно же, больше всего пекусь о мире животных. В Грузии водятся туры, каких нет, скажем, в Белоруссии, но зато Белоруссия могла бы дать дрессированного зубра, и сценка могла бы называться, ну, например: «Утро в Беловежской пуще». А вот в Киргизии водятся снежные барсы (или, как их еще называют, ирбисы) и беркуты. Могла бы быть потрясающая сценка «Весна на склонах Ала-Тао». Даже горы, и те у наших народов разные! Ну что общего у Кавказа и Алтая, Памира и отрогов Ала-Тао? Это мог бы цирковой художник в декорациях, костюмах, освещении выразить очень впечатляюще!

Мне очень понравился отличный конный номер М. Туганова «В горах Кавказа» с «хромающей», якобы раненой лошадью. И обратите внимание! Вот два джигита – кавказец Туганов и туркмен Хаджибаев. Оба храбрецы, виртуозы, но совершенно разный стиль, иные привычки, даже осанка – и то разная.

Я видел на арене работу и М. Туганова, и Д. Хаджибаева и не мог не согласиться с замечаниями Юрия Владимировича, однако, как литератор, я всё же больший акцент делал на исходном литературном материале, сетуя на то, что он используется пока ещё явно редко и недостаточно. Естественно, наш разговор перешел к проблемам национального характера. И тут Юрий Владимирович рассказал мне о знаменитом Кадыр-Гуляме.

– А Вы знаете его настоящую фамилию? Его зовут Владислав Константинович Янушевский. Родился он не в Средней Азии, а в Литве, но долгое время жил и работал в Узбекистане. К тому же он прошел отличную цирковую школу с детских лет. Но это уже другая тема!.. Посмотрите, как он обращается с верблюдом! Будто с колыбели был кочевником! Удивительная и очень поучительная судьба! Слов он не произносит, но, обратите внимание, какая у него богатая мимика, какая жестикуляция, пластика. Вспомните и согласитесь со мной – перед нами человек Востока.

А потом Юрий Владимирович невольно возвращался к главной своей теме – к животным, столь милым его сердцу: