Цирковой поезд

– Господин желает шерстяной коврик? Шаль? – крикнул водитель через плечо, пытаясь перекричать шум улицы. Замедлившись, он убрал руку с ручки повозки и указал вперед, где один к другому лепились магазинчики.

Гарри положил руку на камеру. Идея торговать в послеполуденной жаре совершенно не прельщала его, но разве мог он упустить возможность для очередного колоритного фото?

– Для вас? Лучшая цена, – заверил водитель, в его голосе прозвучала надежда.

– Хорошо, но не обещаю, что куплю что-то, – ответил Гарри.

– Да, да, просто посмотреть. – Водитель радостно довез его до тротуара и остановился.

Гарри перекинул ремешок камеры через шею, спрыгнул с рикши и вдохнул аромат улицы – смесь бензина, специй, пота и амбиций. После отмены сегрегации и ухода колониального правительства город буквально задышал предпринимательскими идеями. Гарри чувствовал это везде, куда бы ни шел, и у фруктовых прилавков, продавцы в которых предлагали переспелые или битые манго два по цене одного, и у перекрестков, где дети подбегали с ведрами и мыльными губками к повозкам и машинам, когда те стояли в пробках.

Гарри прошел за водителем, указавшим ему проход в первый магазин, который оказался совсем крошечным. Он застыл на пороге и поднял камеру, чтобы сделать несколько снимков. Даже удивительно было, как продавцам удавалось выложить столько всяких товаров на таком-то ограниченном пространстве, думалось ему, пока он просматривал ряды и полки с цветастыми тканями, уходившие до самого потолка.

– Что для мемсаиба? – владелец магазина тихонько спросил Гарри, когда тот опустил камеру и подошел к кассе. – Кашмирская шерсть, очень теплая, очень тонкая, – продолжил он, протягивая лазурную шаль.

Гарри протянул руку, чтобы ощупать ткань, и представил, как Лена накидывала бы ее на плечи и как красиво бы она контрастировала с ее темными волосами.

Затем он нахмурился, вспоминая ее взгляд в тот день, когда она вернулась из Парижа. Он понял, что что-то не то, в ту самую минуту, когда она вышла на платформу.

Позднее тем вечером она постоянно потирала руки, когда рассказывала сказки о давно-давно потерянном отце и мальчике по имени Александр совершенно ошарашенной Кларе. Гарри смотрел на это и чувствовал, как у него в животе сжимается тугой узел. Ему казалось, что огонек любви в ее глазах угас, а она все равно изо всех сил пыталась раздуть его с новой силой.

В ту ночь она нежно, но твердо сказала ему, что отправиться в медицинскую школу, и попросила его приехать к ней, как только закончится его командировка в Индию.

– Шесть месяцев друг без друга? Да я буду слишком погружена в учебу, чтобы вообще отвлекаться на что-то, – рассказывала она, одновременно расчесывая волосы. Глаза ее горели так ярко, что сердце Гарри растаяло, и он понял, что, несмотря ни на что, она все еще хотела быть его женой.

Он согласился и уже начал наводить справки в других издательствах. Он повторял себе, что смена планов – это не так страшно, главное, что Лена получила то, чего всегда хотела.

Но за пять недель до свадьбы Гарри понял, что не может больше игнорировать неприятное чувство в душе. Лена вкладывала всю себя в подготовку к медицинской школе и тому, чтобы восстановить отношения с Тео. Она вежливо кивала, когда Гарри зачитывал ей очередную заметку и ставил на карте Индии флажок, отмечая места, которые хочет показать ей. Но что-то внутри нее надломилось, будто ледяная глыба откололась от айсберга и медленно дрейфовала прочь. И однажды, когда она рассказывала ему обо всех кондитерских, куда они с Оливией заскочат в Париже, он понял вдруг, что она ему больше не принадлежит.

Он расстался с ней, сохраняя лицо и отказываясь от свадьбы по независящим от него причинам. Он пришел к ней как-то утром и сказал, что не может найти в Париже подходящую работу и как бы ему ни хотелось быть с ней, он не мог отказаться от своей карьеры. Она рыдала, понимая, что их совместным планам не суждено осуществиться. Грусть быстро сменилась яростью, и она принялась колотить кулаками по его груди, говоря, что ему всего лишь нужно попытаться еще раз. В конце концов она отправила согласие на зачисление в самом конце указанного срока, указав, что желает перенести зачисление на другой год. Получив письмо, в котором сообщалось, что ее будут ждать в следующем учебном году, она бросила в лицо Гарри это подтверждение того, что она всецело принадлежала ему и что еще можно передумать.

Гарри чувствовал себя ужасно, но понимал, что все попытки удержать их вместе обречены на провал. Что бы он ни делал, ему всегда казалось, что он лишь сдерживает ее в достижении цели. И хотя она сама еще не осознавала этого, его отказ от свадьбы поможет ей преуспеть в том, чего она всегда хотела. Итак, финальный акт их любовной истории подошел к концу. Он сделал все, чтобы освободить ее.

– Господин? – Владелец магазина указал на ряд шалей всех цветов радуги: ярко-розовые, травянистые, горчично-желтые… – Вероятно, вы хотите посмотреть вышитые шали? – Он дал знак ассистенту, который крутился тут же.