Цирковой поезд

Когда они свернули на Теобальдс-роуд, Гарри прочистил горло и сказал:

– Лена. Не пойми меня неправильно, но если ты больше не настроена на все это, то никто не осудит тебя, если откажешься.

Она выпрямилась:

– Ну, разумеется, я настроена. Кроме того, они уже выехали из Кенсингтона, нельзя заставлять их впустую ждать.

– Я о медицинской школе, – с беспокойством произнес Гарри. – Никто не станет винить тебя за это, по крайней мере, не я. Но я подумал, что ты могла бы остаться со мной в Индии? Они всегда рады хорошему учителю английского…

– Но я не учитель английского! – ощетинилась Лена. – Зачем ты говоришь такие вещи?

Гарри замахал руками.

– Нет-нет, я не имел в виду ничего плохого! Просто тяжело видеть, как ты сокрушаешься над каждым письмом.

– Так не тебе и читать все эти письма, – резко ответила Лена, скрестив руки на груди, и уставилась в окно. Они уже подъезжали к клубу, однако улицы Сохо кипели жизнью даже ночью, а потому такси двигалось с незавидной скоростью.

Гарри глубоко вдохнул и сказал:

– Ты должна знать, что я поддержу тебя, что бы ты ни делала, но тебе ничего и никому не нужно доказывать.

– Так я это делаю не ради доказательств! – холодно бросила Лена. Гарри ничего не сказал. В зеркале заднего вида она на мгновение поймала взгляд водителя такси; ей стало интересно, сколько таких мелких ссор он повидал за свою карьеру. Вздохнув, Лена подперла голову руками, а автомобиль повернул на улицу Дин. – Послушай, а почему бы тебе не выпить с ними, а я бы тем временем поехала домой?

– Лена, – сказал Гарри, сжимая ее руку в своей. – Я просто хотел сказать тебе, что, вероятно, найдется и более легкий путь.

– Но я не ищу легких путей, – возразила она с каменным выражением лица. – Я хочу быть доктором.

– Я знаю. И ты обязательно станешь им. – Гарри одарил ее теплой улыбкой, которая отчего-то всегда успокаивала ее. Он посмотрел на вход в клуб, где уже собралась длинная очередь желающих попасть внутрь. – Забудь, что я вообще что-то говорил, давай просто повеселимся.

* * *

Тремя часами позднее измотанная Лена сбросила туфли в прихожей, и те с громким стуком упали на пол. Она понимала, что нужно было стараться не шуметь, ведь дети уже спали, но после сказанного Гарри была не в духе. Несмотря на все ее старания повеселиться, весь вечер слова жениха преследовали ее, а посиделки в компании друзей лишь истощили ее эмоционально, потому что приходилось притворяться счастливой.

Она шла по коридору и не могла отделаться от чувства жалости к самой себе. Да, оставался последний вариант, но учитывая ее предыдущие успехи, надеяться на него особо не стоило. Она почувствовала, что сентябрь прошлого года может опять повториться: все эти эссе, списки источников, нехватка марок для писем и скрещенные пальцы в надежде, что в этот раз ее заявление будет одобрено.

Лена не планировала прекращать попытки, но время шло, а ее уверенность таяла. Отказы, косые взгляды, когда на любой вечеринке друзья спрашивали ее о будущем, необходимость работать в три раза больше любого мужчины, чтобы добиться того же результата, – все это давило на нее. Лена понимала, что выбранная ею дорожка никогда не будет легкой, но она надеялась, что все ее труды в конечном итоге будут вознаграждены. Но хотя она храбрилась как могла, внутри уже назревал конфликт с самой собой. Каждый вскрытый конверт будто бы оставлял рану в ее душе.

– Лена? – позвала со второго этажа Клара.

– Прости, – прошептала та. – Я не хотела тебя разбудить.

– Ты как-то рано сегодня.

– Немного повздорили с Гарри. – Она потерла накрашенные тушью ресницы.

– Звучит так, будто ты была бы не прочь выпить чашечку чаю, – сказала Клара. Она надела ночной халат и вышла на лестницу. – Давай-давай, переодевайся пока, а я поставлю чайник.

Десятью минутами позже, укрывшись уютным пледом и с кружкой ромашкового чая в руках, Лена рассказывала Кларе произошедшее.

– И тогда он сказал, что вместо медицинской школы я могла бы остаться с ним в Индии и преподавать! Он обставил все так, будто мне отказаться от мечты так же легко, как пальцами щелкнуть. – Голос Лены задрожал, и последние слова она почти прошептала. – И знаешь, что самое грустное во всем этом? Что он прав.

– Да ладно тебе. Не бывает правых или виноватых в таких-то вопросах.

– Нет, он именно прав. Кажется, места в университете мне не видать. А раз так, то почему бы мне не сменить обстановку и не провести время с моим будущим мужем? – Лена глянула на дно кружки. – Я говорила себе, что буду пытаться года два. И вот они прошли, а я так и не получила место. Тут бы любой прекратил попытки. Но я не могу. Что-то внутри заставляет меня. – Ее горло сжало, поэтому приходилось выдавливать из себя слова. – Должно быть, я сумасшедшая, раз люблю что-то, чего даже не существует. Наука – это же не человек и не вещь, которую можно приобрести, потрогать.

– Но я уверена, твое стремление к знаниям еще даст плоды, – понимающе кивнула Клара. – Кроме того, доктор – профессия благородная.

Лена шмыгнула носом:

– Поверить не могу, что он предложил мне сдаться.