Цитадель души моей

нереально. Короче говоря, вся польза в лесу от этого умения – успеешь узнать, от чего

помер.

Хотя, с другой стороны, сегодня всё не так уж плохо. Потому что сегодня редкая

бестия даже из арбалета с пяти шагов в корову попадет, а уж чтобы какая луком хоть раз

воспользовалась – этого я вообще не слышал. Вот вольпы, под свою лапу ложа

переиначив, арбалеты частенько с успехом против нас использовали – особенно последние

годы. Но тех вольпов уже давно черви сожрали, а остальным бестиям лапы под ложа

приспособить пока не получается. Верги – те вообще ни к чему такому принципиально не

прикасаются, считая луки и арбалеты оружием трусов. Ну а чекалки и урсы, хоть своих

попыток освоить стреляющие оружие и не оставляют, но успехов особых за ними пока не

заметно – оно и хорошо. И сегодня звук спускаемой тетивы из-за куста уже не всегда

последним услышанным звуком оборачивается. Но нервы щекочет, потому что секунду-

другую – после того как ты этот звук услыхал, расстояние оценил и всю бесполезность

каких-то движений понял – ты себя на полном серьезе мертвым считаешь.

Ну вот, наклонился я за мясом и – «дзак!» - жестко щелкнула арбалетная тетива за,

лежащим в трех пасах от меня, старом, замшелом, грибами и крапивой поросшем,

стволом. И тут же – едва-едва успел я в очередной раз себя в мертвецы записать - «так!» -

воткнулся болт в дерево у меня над макушкой, осыпав волосы чешуйками сосновой коры.

Тут уж я медлить не стал – подхватил меч с земли и рванул туда, отукда болт прилетел, но

не напрямую, а из стороны в сторону раскачиваясь – как знать, сколько там этих

арбалетчиков лежит. Чем себя и спас.

Выметнулась с дальнего конца ствола – совсем не оттуда, где арбалетчик прятался -

стремительная фигура. Не жди я чего подобного, вполне мог бы сплоховать и на меч

вражеский надеться, поскольку двигался противник на удивление шустро – одним

прыжком пролетел разделяющее нас расстояние, и, не успев ногами земли коснуться, весь

вытянулся навстречу мне в колющем выпаде. От выпада этого я ушел перекатом в сторону,

но ушел, прямо скажем, на грани, и начало такое меня неприятно удивило. Это кто ж такой

хороший выискался? На нож, наудачу вбок мною метнутый, я особо и не надеялся – не тот

противник – но хоть отвлечет внимание на долю мгновения, и то радость. Повернулся,

замер в стойке. Почему, интересно, у меня такое ощущение, что я всю дорогу только этой

встречи и дожидался?

- Тяжело тебе, наверное, приходится, - сказал я, видя, что противник мой замер, отведя в

сторону клинок странно изогнутого длинного меча, и нападать вроде не торопится, - ни

воды попить, ни умыться нормально.

«Проглоти язык перед боем», - говорил мне мой первый наставник, - «нет ни одной

причины открывать свой рот перед тем, кого собираешься убить». И хотя человеком он

был препоганейшим, оружием он владел отменно и причин не верить его науке у меня не

повлялось ни тогда, ни потом. Он и умер-то лишь потому, что сам же свое правило и

нарушил: захотелось ему поиздеваться напоследок надо мной, поверженным. Более

наглядного урока захочешь – не придумаешь. Но это – как оно и с многими другими

знаниями бывает – только первая шкурка луковицы. Настоящий мастер и отличается не

количеством луковиц в своей корзине, а тем, насколько они у него очищены.

Прищурился враг мой, удивление, в глазах мелькнувшее, в тени ресниц прячет.

- Почему ты так думаеш-ш-шь? – голос шипящий, высокий до свиста. Научи змею

разговаривать – такой у неё выговор и будет. Ну да, с эдакой пастью и мечтать нечего

оратором стать – не для болтовни она задумана, а совсем для иного.

- Так ты ж, свое отражение в воде увидав, наверняка каждый раз писаешься от страха.

- А… - сверкнули два ряда треугольных зубов в жутковатом подобии улыбки, мелькнул

между ними узкий раздвоенный язык, - да… юмор. Непонятна мне эта ваш-ша

привычка… некоторых из вас-с – перед лицом с-смерти с-смеятьс-с-ся.

А я тут, похоже, не единственный, кто знает, как цвет луковой шелухи от цвета самой

луковицы отличается – клинок в его руке и на волос не дрогнул, но вот хват он, пока

говорил, умудрился как-то совершенно незаметно поменять с прямого на обратный. В

последний момент я это углядел и успел-таки закрыться от внезапного удара снизу. Еще

выпад, еще и еще – каждый раз я едва успеваю удар отвести или уклониться. Бьет быстро,

но это еще полбеды – такой ужасающей силы удары, что рука у меня уже звенит, как будто

я пол-дня кузнечным молотом махал. Хорошо, что я первый выпад отвести догадался, а не

встречным ударом ответить, как он своим замахом предлагал – мог бы и меча не удержать,

а то бы и вовсе он мне его обрубил – непрост его клинок, ох, непрост. А еще и арбалетчик

где-то там прячется, поклястся готов – очередной болт снаряжает. Я хоть и пытаюсь

отступать так, чтобы атакующий меня Ночной Охотник между мной и поваленным