Цивилиzации

В особенности это касалось маркграфа Бранденбургского Иоахима II Гектора, его кузена — герцога Прусского Альбрехта Бранденбургского, ландграфа Гессенского Филиппа, прозванного Великодушным, но прежде всего личного покровителя Лютера, племянника Фридриха III Мудрого, саксонского выборщика Иоганна Фридриха, также прозванного Великодушным[219] (видно, эта черта была присуща многим князьям).

Был также Мориц Саксонский[220], кузен и соперник последнего, однако он не был ни выборщиком, ни лютеранином по большому счету, да к тому же обладал значительными военными ресурсами, чтобы в случае чего обороняться, так что Атауальпа решил сосредоточить усилия на других.

Лютеранские князья оказались перед дилеммой. С Фердинандом они заведомо находились на разных берегах, как некогда с Карлом, ведь, подобно своему усопшему брату, он и слышать ничего не хотел о реформировании официальной религии, гарантом которой себя считал, а им только и нужен был Севильский эдикт по-немецки, который распространит на Священную империю религиозные свободы, дарованные Атауальпой Испании.

В то же время если принять Верховного инку в Германии и вверить Священную империю ему, а не Фердинанду, то придется ввести в обиход и этот его культ Солнца — не просто ересь, а, насколько они могли судить, чистой воды язычество.

И все же компромисс не исключался. Прежде в удушении крестьянских бунтов они рассчитывали на помощь Карла, затем — Фердинанда. Армия Атауальпы для этой цели вполне подходила.

Настораживала только программа политических реформ, которую Атауальпа затеял в своих королевствах, и уступки, сделанные для эльзасских крестьян. Князья ни за что не желали отказываться от жирных доходов, которые приносили им земли и крестьянский труд — основа общественной модели, опиравшейся на привилегии, с незапамятных времен присвоенные себе знатью. А при Атауальпе в окрýге могли вспыхнуть факел мятежа и одновременно — надежда на реформы, списанные с той дюжины статей, которые из-под полы передавали друг другу в саксонских и прусских деревнях. Своеобразное тождество, совпадение планов Атауальпы и крестьянских чаяний казалось неприятным и опасным. Самое большее, о чем могли подумать князья, это об освобождении сервов — крестьян, находившихся в полном рабстве. Но сама мысль о перераспределении земель в пользу хоть общин, хоть самого черта была для них совершенно недопустима. А ведь именно это и произошло в Эльзасе, Вестфалии, Рейнланде, коснулось Швабии и некоторых уголков Пфальца...

С теми самыми князьями, совершенно растерянными, откровенно не знающими, что им делать, и встретился Атауальпа. Вести переговоры он в который раз призвал хитроумного Чалкучиму. Полководец умело дозировал угрозы и обещания, тонко сочетая твердость и елей: он знал, как помочь противоположной стороне принять верное решение.

Между тем протестантские князья все никак не могли отринуть сомнения.

Чтобы сдвинуться с мертвой точки, они предложили устроить Верховному инке личную встречу с Лютером. Пусть он укажет им верный путь — они обязались прислушаться к его мнению. Естественно, это не исключало ни множества синекур, которые они истребуют у нового императора — и которыми Атауальпа готов был их обеспечить, — ни громадных компенсаций за их поддержку и голоса: эти средства должен был ссудить Фуггер.

Атауальпа дал согласие. В Виттенберг, где жил Лютер, отправили приглашение. Получателю предлагалось незамедлительно прибыть в Аугсбургский рейхстаг для встречи с королем Испании и новым претендентом на императорский титул, чтобы выслушать его доводы и оценить, достоин ли он, иначе говоря — совместима ли его кандидатура с евангелизмом.

Ответ прибыл спустя несколько дней: доктор Лютер благодарит досточтимое собрание за приглашение, но с сожалением вынужден его отклонить. Монах изволил почтительно напомнить своим корреспондентам об эпизоде, который они, конечно же, не забыли: явившись в недавнем прошлом в заседание Вормсского рейхстага, чтобы предстать перед Карлом V, он узнал, что объявлен в Священной империи изгоем, после чего его похитили неизвестные в темном лесу и он уже решил было, что пробил его последний час. В связи с этим он нижайше просил князей, своих благодетелей, простить его отказ и вверял всех воле Господней.

Атауальпа славился легендарным самообладанием, но по некоторым признакам стало видно, что и он теряет терпение.

Тогда герцог Саксонский предложил ему отправиться в Виттенберг самому. Там он лично организует Верховному инке прием со всеми приличествующими его положению почестями и устроит встречу с Лютером.

Этот тучный человек с заплывшими глазами-полумесяцами, рыжей бородой и коротко стриженной шевелюрой внушал Верховному инке безотчетное недоверие, но, бегло посоветовавшись со своим штабом, правитель предложение принял. Слишком уж манила его империя.