Цвет тени (СИ)

— Ты не знаешь главного. Самого главного. Ты был слеп, как и все, — алхимик грустно улыбнулся, вспоминая сцену, развернувшуюся в его лаборатории. Муза, спасшая себя от тьмы силой любви к этой самой тьме. То, чего все всегда боялись. То, что свершилось. То, что осталось их единственной надеждой. — Она вдохновила его, Альбрехт. По-настоящему вдохновила. Сорвала нашу печать с сущности химеры и вдохнула в Хаос и тьму свет вдохновения. Ты хоть представляешь, насколько он сейчас силен? Даже Нарцисс рядом с ним показался бы мальчишкой.

— Силён и опасен, — рядом, словно сотканная из холодных фактов и утренней дымки, сидела Александра Майер. Третья из пяти создателей Рейнольдса, которого она люто ненавидела теперь из-за страха. Светлая волшебница в мрачном заговоре во имя этого самого момента. — Мы не имеем права позволить ему воспользоваться этой силой. Он уничтожит всех нас. Альбрехт, призови их, немедленно. Это уже не шутки! Муза вдохнула вдохновение в химеру, они должны вмешаться! В конце концов, они наши стражи.

Погибло ещё пять колдунов, двое из них были Призраками. Один клан вампиров стерли с лица истории Теневого Мира, но это не давало права принять такое манящее решение.

— Вмешательство ледяных инквизиторов просто необходимо, — женщина кивнула головой. Её глаза были так же уставшими. Ей не терпелось поставить точку в этой давно начавшейся истории. Ледяные инквизиторы, практически легендарные создания, были стражами величайшего баланса Теневого Мира. Они безжалостно убивали тех, кто нес опасность. Многие сильные маги, оборотни и вампиры погибли потому, что ледяные инквизиторы увидели в них угрозу. Их решения не оспаривали. Их советы становились законами, а их предложения всегда несли смерть. И вот именно таких созданий Альбрехту предлагали отправить к Рейнольдсу. — Они дадут ему право выбора, ты знаешь, как это происходит. Мы не можем таить это от них. Время призыва пришло.

— Если он откажется от силы, это погубит нас, а если примет второй вариант, это убьет его. То решение всегда всех убивало и вы это знаете. Великий Нарцисс погиб именно из-за второго варианта.

— И Герберт, — тихо добавил Альбрехт. Что за вечер? Он словно растревожил старые раны. Они снова болели.

— Не в этом ли наш шанс, Альбрехт? — Александра взяла колдуна за руку. — Мы избавимся от этой химеры навсегда. Он выполнит свою миссию, спасет мир и уйдет. Так было задумано его собственным отцом, который выторговал какое-то количество лет жизни Рейнольдса у этих самых инквизиторов.

— У него всегда есть шанс выжить, Альбрехт, — добавил алхимик, отпив едва теплый чай. Реалист, который всю жизнь играл роль оптимиста. Порой сладкая ложь была куда более жестока, чем правда. — Всегда.

— Ты так ничего и не понял, Этьен? — не выдержала Александра. Её всегда такое спокойное лицо исказила досада. — У этого химерёныша никогда не было шансов выжить, никогда! Вопрос лишь в том, когда это наступит и какую пользу это принесет миру. Альбрехт, прекрати! Ты обязан принять верное решение и ты знаешь ответ.

Маг молчал, а затем скрестил пальцы в формуле призыва ледяных инквизиторов.

Они слишком долго жили в мире. Так долго, что разучились жертвовать. Он потом будет жалеть об этом решении и оплакивать Рейнольдса. Хотя у того и были шансы спастись. Если муза окажется достаточно сильна, а он достаточно упрям.

Альбрехт горько усмехнулся. Кого он обманывал. Он прекрасно знал то, что озвучила Александра Майер. У Рейнольдса никогда не было шансов, особенно когда в его жизни появилась Мелета.

У заключивших сделку с ледяными инквизиторами не было иного пути, кроме смерти.

========== Глава 31 ==========

За все пять лет, что Рейнольдс был Призраком ему довелось побывать во множестве сражений. Его тело хранило множество шрамов, а память — сотни воспоминаний. Чаще он бился один на один, как большинство представителей его клана, реже — бок о бок с товарищами или напарниками, которые представляли другие виды Теневого Мира. Однако в столь масштабной битве Рейнольдс, равно как и сотни других созданий, сражался впервые.

Переполненный туристами город жил мирно. Люди любовались шедеврами Гауди, ели, загорали, а между ними, находясь в другой реальности, около тысячи существ из их книг по мифологии, сражались с самим Хаосом, дабы тот не прорвал барьер и не проник в мир людей темными кошмарами. Кровь лилась там, где в мире людей ярко светило солнце, предсмертные стоны смешивались с детским смехом. Жуткая картина, которую лучше бы никто никогда не запечатлел.

Рейнольдс видел, как умирали оборотни и задавался вопросом — как маленькая операция переросла в бойню? Он разил валькирий и не мог перестать спрашивать себя как было допущено подобное? Где были их глаза, чутье, анализ? Как они не понимали, что молчание Хаоса — лишь немая угроза, почему не пытались выяснить ничего? И чем был занят он? Гонялся за загадкой, которую так и не отгадал? Гонялся, чтобы чаще быть с ней — этой прекрасной девушкой, словно сошедшей со страниц книг Толкиена — настолько завораживающей и нереальной была её красота.