Цвет тени (СИ)

— Ты куда так спешишь? — почти задыхаясь, спросила Мелета. Он будто пытался от самого себя сбежать. От мысли, которая его часто беспокоила, особенно сейчас, когда перед ним всегда были эти большие, сияющие любовью, глаза.

— Хожу быстро просто, — буркнул колдун, после чего резко остановился. Мелета едва не налетела на Рейнольдса, она бы упала, если бы не вцепилась в перилла.

Теперь они были на расстоянии в один поцелуй. Мелете, казалось, что она слышит даже как шелестят её ресницы, когда она моргает.

— Знаешь, какой главный урок я извлек из той войны… смерти отца, Ликии, бабушки? Что самое страшное зло — это любовь, — у Мелеты перехватило дыхание. Нет, нет, нет, Рейнольдс, не говори так, не надо. — Она заставляет нас забыть о долге, собственных целях, об идеалах. Она соединяет то, что нельзя соединить и в результате разрушает абсолютно все. От любви одни напасти — пусть бы она сгорела в огне той войны. — Сейчас, крепко, до боли, сжимая её плечи, Рейнольдс уничтожал её. Убивал. Лучше бы он тогда нажал своими когтями химеры чуть сильнее, нежели сейчас ранил каждую клеточку её тела. — Любовь ведет только к смерти, оставляя после себя искалеченные судьбы да пепел. Поэтому, Мел, милая моя, прекрасная Мел… прекрати смотреть на меня так, будто я — единственный парень на свете, ибо я никогда — слышишь, никогда — не отвечу тебе взаимностью. Мне жаль, но я не верю в любовь, особенно в ту, которая слишком контрастна. Я не твоя судьба….

— Рей… — ей хотелось упасть на эту лестницу и расплакаться. Он безжалостно топтал её мечты, кроме которых, у неё, как у бедняка из знаменитого стиха Йейтса, ничего более не было. Более уязвимой Мелета себя ещё никогда не чувствовала.

— Мне больше нечего сказать, я никак не смогу помочь тебе, моя муза. Поверь, я просто пытаюсь тебя защитить. — и, развернувшись, колдун не менее решительным шагом направился к выходу из замка.

— Видимо, ты слишком серьезно подошел к своей миссии защищать меня, Рейнольдс Ратценберг, — мрачно прошептала девушка в укутывающую её темноту.

Вытерев одинокую слезу, Мелета вновь последовала за колдуном. Несколько часов назад она поклялась себе быть сильной, не время плакать. Он её не сломает. Только не сегодня, не сейчас, не в момент, когда она поняла, что Призрак уязвимей, нежели, кажется. Его предупреждение больше походило на клич начинающего тонуть — последняя попытка удержаться на поверхности, пока вода не сомкнулась над головой. Он боялся того, что ощущал к ней…

По всей видимости Рейнольдс Ратцерберг, в эту минуту зло пнувший одну из многочисленных дверей, начал осознавать, что-то, что тянуло его к Мелете — вовсе не алхимия…

========== Глава 29 ==========

Мелета наблюдала за Рейнольдсом и ощущала себя обманутой. Они все были обмануты. Собственной верой в то, что колдунам недоступно вдохновение. Слепые глупцы!

Как можно было не заметить очевидного, того, что колдун даже не скрывал. Не скрывал, потому, как сам не ведал… Каждое его движение, каждый взмах рукой, каждый сгиб пальцев, каждое срывающееся с губ слово… всё, абсолютно всё, было наполнено вдохновением. Как подобное не заметили маги, Мелета понимала, но феи, вампиры, оборотни и нимфы — все те, кто мог чувствовать, не проклятые за гордыню музами, как они не увидели?

Возможно, потому, что никто до этого просто ни разу не видел вдохновленного колдуна, и они принимали эту легкость в чтении заклинаний и обращении с собственными силами за необыкновенное могущество. Как в истории с Нарциссом. Ведь даже она, не раз видевшая как он сражается, только сейчас уловила, в чем же состоит отличие этого парня от других магов — в необычайном изяществе, в том, что его магия была немного иной. Она была живой, дышащей, а не набором стандартных движений и заученных фраз.

Удивительное дело: Рейнольдс не понимал красоты музыки своего тезки Вагнера, его не трогали полотна Винсента ван Гога, статуи Микеланджело казались ему просто обработанным мрамором, однако он чувствовал вдохновение, не ведая об этом.

Герберт, вы перехитрили всех, кроме самой Природы… Вы сумели подавить в нём зов Хаоса, но обмануть сущность не смогли, потому-то он и не такой, как все….

Рейнольдс рассказывал о защитных заклинаниях, показывал примеры, а девушка смотрела на него новым взглядом. Она, наверное, одна из немногих в Теневом Мире поняла жестокую и странную правду — молодой Призрак, принадлежащий к древнему колдовскому роду, защищавший свой мир и честь семьи, преданный идеалам элитного боевого клана… не был существом из их мира. Отец дал ему только внешность, мать же подарила… сущность. Рейнольдс был истинной химерой, темным же магом его сделали многочисленные тренировки да те чары, которыми опутал его отец.

Искусственно созданный колдун.

Толчок к эволюции видов, которая никогда не состоится, ибо никто из пятерых не расскажет Рейнольдсу правду. И она не расскажет… ни за что не сможет причинить ему боль.