Цвет тишины

Само собой как-то получается, что Серый выходит к их магнитной доске и начинает рисовать. Он поясняет жестами, и то Сати, то Тахти выкрикивают вербальные слова, как будто они играют в шарады. Потом Серый только рисует. Довольно долго, и, хоть он этого и не знает, в полной тишине. Он уже не использует жесты. Они не нужны. Только его рука с маркером плавно движется, оставляя черные линии на белом фоне.

Он рисует лодку. В ней четверых людей. Пустой берег где-то далеко-далеко. Море спокойно, на небе чайки. Другие лодки, на станции, затянуты в брезент, он штрихует его ровными наклонными линиями. Картина выглядит умиротворяющей. Штиль, море, лодка, друзья.

Серый пальцем подтирает край лодки. Когда он продолжает рисовать, его линии рваные, нервные. Люди встают в лодке. Лодка накреняется. Он рисует и стирает, снова рисует. Жесты, силуэты. Море. Лодка.

Он замирает. Несколько секунд смотрит на свой рисунок. И все смотрят на его рисунок.

Человек падает в воду.

И лодка уплывает.

Вот она уже у берега. Люди бегут куда-то, сначала по линии воды, потом дальше, и исчезают за пределами рисунка.

Серый опускает руку. Маркер подрагивает. Он берет в другую руку губку, проводит ей наискось через рисунок. Оставляет края рисунка такими, какие они есть – с кусками линий.

Образовавшуюся пустоту заполняют пятна темного и белого. Рассеянные лучи света. Штриховка уплотняется к низу, где только черная глубина. Пузыри воздуха. Штрихи – поверх всего. Заполняют все пространство. Поверх лучей света, поверх белых пятен неба, поверх пузырей воздуха. Становится совершенно темно.

Видно, как часто теперь дышит Серый. Как дрожит его рука. Ногтем мизинца он вычерчивает поверх черноты силуэт руки. Штрихует черное белым.

Белые пятна поверх черного.

Весь рисунок – пятна. Силуэты то появляются, то снова исчезают в пятнах.

Он зигзагом ведет губкой по доске, оставляя белые полосы, похожие на перевернутую кардиограмму.

Следующие рисунки наслаиваются друг на друга. Каждый следующий он рисует поверх предыдущего.

Две змеи обвивают чашу.

Комната. Шторы, высокие потолки. Силуэты людей.

Поверх них – пакет с капельницей.

Кардиограмма.

Кровать у окна.

Спины людей.

Тумбочка. Солнечный свет бьет в ободок стакана. Россыпь таблеток.

Завитком – наутилус. Второй.

Трещины. Осколки.

Рисунок теперь – это кричащая какофония. Манифест крика.

Он стирает все очень аккуратно. Каждый штрих.

Перед ними – чистый лист.

Тонкой линией – горизонт. Лодки вдалеке. Маяк на мысе.

Узкий высокий дом со ступенями.

Человек на ступенях.

Снова чистый лист.

Коробка. Внутри – два наутилуса.

Чистый лист.

Книга. Руки, обхватывающие книгу. Руки, обхватывающие руки.

Чистый лист.

Две руки. Указательный и большой пальцы собраны в кольца, остальные пальцы свободно раскрыты. Руки соприкасаются, зеркально повторяя друг друга.

Символ языка жестов.

Серый смотрит на рисунок. Его грудь часто вздымается и опадает. Он стоит спиной к друзьям. Кладет на полочку губку. Закрывает маркер. С шумом втягивает воздух – и с шумом выдыхает.

И поворачивается.

Все смотрят на него. Неподвижные люди, взгляд каждого – на нем.

Несколько секунд тянется вечность. Целую вечность они смотрят на него, а он – на них.

Все это время он говорил, и они слушали.

Рильке стоит в дверях. Он пришел, когда Серый только начал рисовать, и смотрел, не подходя, не мешая.

Сейчас Серый находит его взглядом. Маркер выпадает из его руки и катится по полу.

Рильке бледный, он молчит, даже не машет никому рукой. Серый молчит. Кончики его пальцев неподвижны. Он смотрит на Рильке.

Рильке разворачивается и уходит.

Бряцает колокольчик. Серый этого не слышит. Со скрипом закрывается дверь. Серый этого не слышит.

Уши закладывает. Что-то как будто давит на них. Как тогда, под водой.

Когда Рильке убежал, на пустом столике остался сверток с надписью: «С днем рождения, Серый!! Пожалуйста, открой». Серый развернул бумагу. Внутри оказалась коробка масляных красок.

Серый выбежал на лестницу.

***

Серый выбежал из кафе. Рильке нигде не было. Серый побежал вниз по улице. Было только одно место, куда мог сейчас пойти Рильке. Серый бежал к морю.

Под вечер море нахмурилось, стало стальное, мрачное, почти черное. Суровое северное море. О котором Серый когда-то знал так много. Которое так хорошо понимал. Он не должен бояться. Так он решил.

На волнорезе черным контуром вырисовывался силуэт человека. Серый подошел ближе. Ветер переменился, погнал с глубины черную воду, поднял белые гребни. В такое время к морю лучше не приближаться.

***

Море качалось вокруг Рильке, серо-стальное, темное, суровое. Он стоял у самой воды. Уши заложило от ветра, от нерва, от крика. Там, в зеленой непролазной глубине, лежала тишина.

Он обернулся. По волнорезу к нему бежал Серый. В одном свитере, в летних кедах.

* Стой, – жесты Серого были широкими, он кричал ему беззвучно, – пожалуйста, стой.

Рильке понимал жесты. Помнил до сих пор. В груди кололо. Серый поскользнулся и оступился, и в одно движение Рильке оказался около него, перехватил его руку, втащил обратно на волнорез.