Цветочная романтика (СИ)

— Ты беспощаден, — осторожные ласки сменяют поцелуи-укусы. Болезненные и шальные. Клыки ранят нежную кожу губ. Он смакует багряные капельки, следуя за юрким язычком, собирающим их первым и заманивающим в жаркий ротик. — Соблазняешь и даже не краснеешь, — пальцы с нажимом скользят по влажному бедру и сразу же, без церемоний, как и просит омега, проникают в скользкую, тугую дырочку.

— Не соблазняю… заманиваю, — со стоном. Глубоким и чувственным. Сперва закатывая глаза от удовольствия, а после шкодливо приоткрывая один. Пушистый хвост почти ласково, играючи скользит по бедру альфы, касаясь налитой плоти и медленно-медленно начиная ласкать её через ткань. — В свою омежью петлю.

Тьма обрушивается на них, расплёскивая золото и завиваясь в тугие косы. Словно бичи, она сечёт тела, проникая под кожу и устремляясь к сосредоточию. Сталкивается с колыбелью огня Бездны, обращаясь лавой распустившихся цветов. А они, целуясь до боли в губах, срываются с кромки. Прямо в пропасть. Падают, не спеша расправлять крылья. Наслаждаясь грохотом Бездны в ушах и ощущением невесомости мрака.

Быстро и спешно. Урывками. Стонами. Поцелуями. Омега срывается цепочкой стонов наслаждения, а он шепчет на ушко что-то нежное и успокаивающее. Целует пылающие краской щеки, искусанные губы и доверчиво подставленную шею. Ласкает острые соски, твердеющие прямо на его языке, и собирает капельки омежьего аромата. Отмахивается от назойливого хвоста, щекочущего бока, живот и бедра, подогревая возбуждение. Подушечками пальцев скользит по виткам печатей тьмы, под которыми пульсирует негасимый огонь.

Омега горячий и влажный. Податливый и ласкающийся. Настойчивый и опасный. То агрессивно барахтается под ним, то забвенно шепчет его имя.

Они фыркают и смеются, когда Дей пытается стянуть с него до этого приспущенные штаны ступнями, прижимаясь всем телом и не желая отпускать ни на секунду. Альфа порыкивает на свою омегу, путаясь в джинсах и задыхаясь от прикосновения острого язычка к налитой плоти. Лишь на миг с силой сжимает золотистые волосы, позволяя губкам скользнуть до самого основания, а горячим и влажным пальчикам сжать тугие, поджавшиеся яйца. А после снова опрокидывает на постель, чтобы ловить точёные ножки и целовать каждый пальчик, спускаясь по шёлковой коже к липким от смазки бёдрам.

Омега отбрыкивается и переворачивается на живот. Выпячивает попку и мурлычет, пряча свою сущностную форму.

— И ты хочешь сказать, что не создан для меня? — влажная грудь касается покрытой испариной спины. Шепчет на ушко, медленно, на выдохе, входя в податливое тело. Горячие, пульсирующие мышцы плотно сжимают его плоть, а все тело альфы покалывает сотней иголок, словно набивая, а не выплетая вязь. — Что мы не две половинки единого?

— Я… — омега запрокидывает голову, задыхаясь. Пушистые ресницы трепещут, а алые губы беззвучно шепчут. Жадный и ненасытный. Дейдара хочет его всего и сразу. Мужчину и альфу.

— Твоя сущность приняла вязь моей, — обращается к раскрывшемуся, словно полуночный цветок, сосредоточию омеги. — На твоем теле моя метка, — целует каждый темный виток на изогнутой спинке, по цепочке позвоночника и на острых крыльях лопаток. — Твое чрево примет моё семя, — прижимает ладонь к напряжённому животу и с силой подается вперед. До основания, покалывающего от растущего узла. Меняя угол проникновения и срывая с распахнутых губ сладостный стон. — И ты родишь мне сына, Дей. Наследника и преемника, — наклоняется, снова шепча на ушко. — Ты всецело принадлежишь мне, любовь моя.

— Не обольщайся… мой альфа, — лукавый, затуманенный страстью взгляд. Дей сжимает его в себе. Всего, вместе с узлом. С его губ срывается выдох… стон… а после, чтобы не вскрикнуть, когда его запирает в омежьей петле, прикусывает кожу на загривке возлюбленного.

Оргазм сотрясает их тела. Обращается то жаром, то ознобом. Пульсирует в самом сосредоточии и растекается томным удовольствием по венам. Не позволяет разомкнуть объятия, словно, не прикасаясь, он задохнётся и канет во тьму.

— И я люблю тебя, Итачи, — Дей льнёт к нему спиной, прижимает его ладонь своей к груди. Туда, где учащённо бьётся сердце. — И принадлежу тебе.

— Друг другу, — отвечает, целуя во влажный висок. Очерчивает вязь метки, не чувствуя под подушечками пальцев ни единого витка устаревшего шрама.

***

— Что такое? — Учиха Фугаку вздрагивает, в зыбком сне проваливаясь в чёрное нечто. Успевает подхватить сползшие на кончик носа очки, а вот книга падает на пол. Ворча, альфа хмурится, шаря рукой возле кровати. Замирает, прислушиваясь к ощущениям.

— Землетрясение?.. — дом и правда подрагивает. Вибрирует, но не от толчков в толще земли. Покрывается рябью сущностной силы, резонируя с его сосредоточием. Альфу стремительно затягивает в воронку, сталкивая с полыхающей теменью алтаря Десятого.

— Саске… — рычит глава клана, категоричным жестом отбрасывая одеяло и наспех запахивая халат. — Что творит этот несносный мальчишка, да ещё и в отчем доме.