Цветочная романтика (СИ)

- Наблюдение примитивное, - Кин щурится. Недовольно и чуточку раздосадовано. – Если бы сигнал шел через спутник, я бы могла подключиться к системе прямо отсюда, но… – пожимает плечами. Подымается, устало потягиваясь. – Придется спускаться и искать распределитель.

- Ждем твоего сигнала, - а ещё глава доверяет своим подопечным. И ценит жизнь каждого из них. Ни одного необдуманного решения или же приказа. Итачи гордится дядей. И в то же время считает такую судьбу для омеги несправедливой.

- Кидомару, - в темноте люка показывается поднятый вверх большой палец. Орочимару переводит пристальный, приказывающий взгляд на жилистого альфу, - начинаем.

- Слушаюсь, генерал, - альфа натягивает маску. Все Хранители в черном. Высокие ботинки со смягченной подошвой. Чтоб ни звука. Очки ночного видения. Бронежилет и специальный пояс. На две кобуры и ножны для катаны. Хранители чтят свое наследие. Гильдия в надежных руках, но все равно победы не стоят таких жертв.

- Итачи, - дядя заботливо кладет руку ему на плечо, - не лезь в самое пекло. Доверься Хранителям.

- Как и вы, дядя, - Орочимару не изменяет своей униформе генерала. Пусть поверх неё бронежилет, но Итачи знает, что он – не панацея. Для особей, привыкших полагаться на сущностную силу, мир без неё пуст и холоден, а сама особь беззащитна. Особый навык Хранителей – умение примерять на себя личину беты, отгораживаясь от своего наследия. Возможно, именно поэтому гильдия всегда отдавала предпочтение дворовым и бродячим особям. О которых никто не будет сожалеть.

- В хвосте пойдем, босс, - Кисаме всегда следовал за ним. Итачи даже не мыслил о том, что, может быть, тени придется стать щитом. Наверное, беспечность коснулась и его. Как и самоуверенность. Предок хитер и изворотлив. Игрок уз. Руки сына, брата и наследника оказались самыми удобными для воплощения каких-то там планов его достопочтенного Предка. Сущность пристально суживает глаза и пару раз взмахивает крыльями. Сила Мангекё… А почему бы, и правда, не узнать грань её возможностей. – И соберем все лавры.

Первый взрыв гремит уже через пару минут. Воздух наполняется гарью и едким запахом пороха. Эффект неожиданности оказывается недолгим. Трапперы готовы. Перегруппировываются и занимают выгодные позиции.

Каждый метр не достается им просто так. Свист пуль и пыль, забивающая чувствительный нос. Мерцающий свет и треск разбитых ламп. Кромешная тьма и крики. Боли или предсмертия. Липкие лужи под ногами и скрюченные пальцы, все ещё сжимающие приклад. Остекленевшие глаза с печатью ненавистного, отчаянного взгляда. А был ли мир между людьми и особями на самом деле? Или же все ширма. Иллюзия распахнутых врат Бездны.

Осознает собственную беспомощность только тогда, когда его сущностная сила не защищает хрупкую омегу. Пуля замедляется, но все равно впивается в цель. Материальная вещь, созданная людьми и несущая смерть. Рука девушки обагрена кровью. Омега сыпет ругательствами. Перетягивает рану и категорично отказывается отступать. Впервые он видит то, что считал достоянием фильмов. Вторая повязка намертво соединяет ладонь с рукоятью катаны.

- Вынесу всех нахуй, - омега подымается. Стягивает бандану, утирая пот с лица. – Собственным дерьмом, суки, захлебнетесь.

Значит, бессилие. Особи боятся этого ощущения. Того чувства, когда собственная сущность не отвечает на их призыв. Замирает где-то в глубинах, скованная страхом своего носителя. Страхом перед лицом смерти.

Темное пламя срывается с кончиков его пальцев. Сущностный ореол пульсирует вокруг него багрянцем. Воздух плавится, превращаясь в чад. Скрежет хрупких конструкций, сжимающихся в мятый шарик. Значит, вот что свело с ума его достопочтенного предка Мадару-сама. Ощущение исключительного всевластия. Силы, способной преклонить даже бет.

- Босс, потише, - Хранитель прикрывается рукавом широкого плаща. – Иначе нас накроет, как в карточном домике.

- Сакон! – кровь хлещет из беззащитной шеи. – Брат, держись! – близнец отчаянно зажимает рану. Тряпка моментально пропитывается кровью. Омега хрипит и побелевшими пальцами цепляется за руку брата. Синюшные губы что-то шепчут. Прозрачная капля срывается с уголка глаза, теряясь в дико-фиолетовых волосах.

- Конечно, выживу, - голос дрожит. Губы едва разлепляются, кривя слова. – И замуж выйду, и детишек нарожаю, и на все праздники тебя с супругом приглашать буду.

- Рубка! – тяжело хрипит по рации. – Рубка наша!

- Вперед! – командует Орочимару. Он же тоже видит, но в бою нет места слезам. Скорбят на тле затихающего пожарища. Слезы льют на землю, усыпанную кровавым пеплом. Исступленно кричат в небо, заволоченное дымом. Глупая истина, с которой Итачи совершенно не согласен.