Цветочное сердце

Я стиснула мягкую ткань одеяла, пахнущую пылью и лавандой.

– Ты сказала, что вы поссорились?

– Да, – буркнула я и решила тему не развивать.

Не могла объяснить, ни из-за чего мы поссорились, ни что я узнала, ни что совершила – чем пожертвовала. Я сделала правильный выбор, но папа никогда не простил бы меня, если бы услышал правду.

– Вечно его избегать нельзя.

Мне этого и не хотелось. Я отчаянно желала увидеть Ксавье, узнать, как он распоряжается моей силой; приготовил ли нейтрализатор, спас ли Эмили. Серьезно ли говорил, признаваясь мне в любви.

В очередной раз я накрылась одеялом с головой.

– Клара! – с непривычной резкостью позвал папа.

– Дай мне поспать, – пробормотала я.

– Не валяй дурака!

Я спустила одеяло. Злость мешалась с болью от слез, жегших мне глаза.

– Дочь валяет дурака, если хочет остаться дома с отцом, которого еще вчера боялась потерять навсегда?!

Сердитого взгляда как не бывало. Папа сжал мое плечо.

– Извини, – проговорил он.

Папа всегда извинялся первым, даже когда не делал ничего плохого. Мне хотелось исчезнуть или остаться в постели навсегда, обернувшись одеялом, как мотылек коконом.

– Клара, мне очень неприятно тебя задерживать, – сказал отец. – Сейчас я в полном порядке. И могу о себе позаботиться. – Моя голова лежала у его живота, и я почувствовала, как он вздыхает. – Я позволю тебе остаться здесь еще на день, но потом ты должна вернуться к Морвинам. Тебе нужно готовить снадобья, помогать людям. – Папа не ведал, что его слова, задуманные как поддержка, лишь вонзают в меня невидимый нож. – Ты создана для такой работы. Было бы обидно отказываться от нее из-за ссоры с приятелем.

«Создана для такой работы». Я поморщилась. Какой прилив надежды я чувствовала, когда видела, что снадобья получаются, и понимала: они могут навсегда изменить жизнь человека к лучшему. Чем я буду заниматься без магии? Стану садовницей? Швеей? Не верилось, что носки я стану штопать с такой же страстью, с какой исцеляла.

Папа передвинулся, заставляя меня сесть на кровати. Щека пульсировала в месте, которым я прижималась к его брюкам. К слезным дорожкам прилипли волосы.

Отец переплел пальцы с моими.

– Видишь? Ты уже достигла таких высот. Я могу держать тебя за руки – и мне совсем не больно. Ты победила и заслуживаешь того, чтобы разделить свою магию с теми, кто в ней нуждается.

Ради папы я растянула губы в фальшивой улыбке.

– А сейчас, раз уж ты дома, то, по крайней мере, пойдешь со мной в город на праздник.

Папа встал и подбоченился, словно читал мне лекцию. Ничего подобного он мне никогда не устраивал, но лекции я представляла именно так.

У меня сердце замерло. Праздник. Любимый в детстве, со сладостями, музыкой и ароматом цветов. Я поднесла руку к груди.

– Первый день праздника летнего солнцестояния?

Папа нахмурился:

– Да… Солнцестояние завтра, милая. У тебя назначено свидание, о котором я должен знать?

У Ксавье остался один день, чтобы спасти свою магию. Мою магию. Нашу магию. Один день, чтобы исправить свои ошибки.

– Нет-нет. – Я убрала волосы с лица и оглядела папу с головы до ног.

Как здорово было видеть румянец на его щеках, просто видеть, что отец снова на ногах. Рыжие волосы папа аккуратно зачесал назад. Ему наконец удалось сбрить щетину с подбородка, голубой хлопок рубашки делал его глаза бирюзовыми.

– Это ради праздника? – спросила я, махнув рукой в его сторону.

– Да. Все наряжаются. – Папа щипнул меня за нос. – И тебе пора. Сейчас почти полдень.

Летнее солнцестояние. Ксавье. «Эйфория». Эти слова снова и снова прокручивались у меня в голове, надоедливые и однообразные, как пение птицы, звучащее часы напролет. Я закрыла глаза и зажмурилась. Вот и настала пора. Пора забыть всю эту магию, злобу и боль.

Дома у меня остались только платья, которые мне не нравились. Я надела блузку и юбку, раздражавшие меня меньше всего. Они были бледно-розовыми, но рукава и подол – слишком короткими, обнажавшими мои веснушчатые руки и ярко-желтые чулки. В итоге чувствовала себя круглой дурой, сколько бы раз папа ни повторял, что я загляденье.

На улице воздух был горячим и влажным. Пот собрался у меня под мышками и под воротом блузки. Вчера сад вокруг нашего желтого дома казался мне красивым, а сейчас был полон сухих увядающих цветов. Здоровье много дней не давало папе как следует за ними ухаживать.

Отец не позволил мне мешкать – взял за руку и повел по пыльной дороге в город.

У центральной площади Уильямстона меня захлестнули воспоминания. Люди несли и дарили друг другу большие красивые букеты цветов; цветов, какие мы с папой привозили сюда, когда я была совсем маленькой. На празднике летнего солнцестояния мы однажды заработали много денег.

В этом году местные жители нашли цветы без папы. Наверное, купили у другого садовника. Мы потеряли уйму клиентов, уйму доходов, потому что магия на время приковала отца к постели.

Вокруг фонтанчика в центре города местные и приезжие разбили небольшие палатки и продавали свой товар.